"Грэм Грин. Третий" - читать интересную книгу автора

Мужчина громко засмеялся, кое-кто из толпы обернулся к нему.
- Послушайте его, послушайте, - гордо сказал он. - Малыш считает вас
убийцей, потому что вы иностранец. Да, сейчас иностранцев здесь больше, чем
венцев.
- Папа, папа.
- Что, Гензель?
- Они выходят.
Группа полицейских окружила прикрытые носилки, которые осторожно, чтобы
не поскользнуться на обледенелых ступеньках, несли вниз. Мужчина сказал:
- Из-за развалин санитарной машине сюда не подъехать. Придется нести за
угол.
Фрау Кох в холщовом пальто, с шалью на голове вышла последней. На краю
тротуара она упала в сугроб. Кто-то помог ей подняться, и она сиротливым,
безнадежным взором обвела толпу зевак. Если там и были знакомые, то, скользя
взглядом по лицам, она не узнавала их. При ее приближении Мартинс нагнулся и
стал возиться со шнурками ботинок, а когда взглянул вверх, увидел прямо
перед собой недоверчивые, безжалостные глаза гнома - маленького Гензеля.
Возвращаясь к Анне, Мартинс оглянулся. Ребенок дергал отца за руку, и
было видно, как он шевелит губами, словно твердя рефрен мрачной баллады:
"Папа, папа".
- Кох убит, - сказал Мартинс Анне. - Пошли отсюда. Шли они быстро, как
только позволял снег, срезая где можно утлы. Настороженность и
подозрительность ребенка, казалось, расплывалась над городом, как туча, -
они не успевали вырваться из-под ее тени. Анна сказала:
- Значит, Кох говорил правду. Там был кто-то третий, - и чуть погодя: -
Выходит, им нужно скрыть убийство. Из-за пустяков не стали бы убивать
человека, - но Мартинс пропустил ее слова мимо ушей.
В конце улицы промелькнул обледенелый трамвай: Мартинс и Анна вышли
опять к Рингу. Мартинс сказал:
- Возвращайтесь-ка домой одна. Нам лучше не показываться вместе, пока
все не прояснится.
- Но вас никто не может заподозрить.
- Там расспрашивают об иностранце, заходившем вчера к Коху. Могут
возникнуть временные неприятности.
- Почему бы вам не обратиться в полицию?
- Я не доверяю этим ослам. Видите, что они приписали Гарри? Да я еще
хотел ударить Каллагана. Этого мне не простят. В самом лучшем случае, вышлют
из Вены. Но если буду вести себя тихо... выдать меня может лишь один
человек. Кулер.
- Ему нет смысла выдавать вас.
- Если он причастен к убийству, конечно. Но в его причастность мне
что-то не верится.
На прощанье Анна сказала:
- Будьте осторожны. Кох знал так мало, и его убили. А вы знаете все,
что было известно ему.
Об этом предупреждении Мартинс помнил до самого отеля: после девяти
часов улицы пустынны, и всякий раз, едва заслышав за спиной шаги, он
оглядывался, и ему мерещилось, что третий, которого так тщательно оберегали,
крадется за ним, будто палач. Русский часовой у "Гранд-отеля", казалось,
совсем окоченел, но это был человек, у него было лицо, честное крестьянское