"Грэм Грин. Третий" - читать интересную книгу автора

- Мне страшно. Вспоминается... - Анна неотрывно смотрела на толпу, так
и не сказав Мартинсу, что из ее сложного прошлого всплыло у нее в памяти.
- Уйдемте, - взмолилась она.
- Ну что вы, мы ведь пришли по делу, немаловажному.
- Узнайте сперва, чего все эти люди... - И сказала странные для актрисы
слова: - Ненавижу толпу.
Мартинс неторопливо пошел по липкому снегу один. Там был не
политический митинг, потому что никто не произносил речей. Мартинсу
показалось, что люди оборачиваются и смотрят на него так, словно он был тем,
кого они ждали. Подойдя к толпе, он убедился, что дом тот самый. Какой-то
человек сурово глянул на него и спросил:
- Тоже из этих?
- Кого вы имеете в виду?
- Полицейских.
- Нет. Что они здесь делают?
- Шастают весь день туда-сюда.
- А чего все дожидаются?
- Хотят посмотреть, как его увезут.
- Кого?
- Герра Коха.
У Мартинса промелькнула мысль, что раскрылось умышленное уклонение от
дачи показаний, хотя вряд ли это могло служить причиной ареста. Он спросил:
- А что случилось?
- Пока никто не знает. Полицейские никак не решат, то ли самоубийство,
то ли убийство.
- Герра Коха?
- Ну да.
К собеседнику Мартинса подошел ребенок и подергал за руку.
- Папа, папа. - В шерстяном колпаке мальчик походил на гнома, лицо его
заострилось и посинело от холода.
- Да, мой милый, в чем дело?
- Через решетку я слышал, как они говорят, папа.
- О, хитрый малыш. Что же ты слышал, Гензель?
- Как плачет фрау Кох, папа.
- И все, Гензель?
- Нет, еще слышал, как говорил большой дядя.
- Ну и хитрец ты, маленький Гензель. Расскажи папе, что он говорил.
- Он сказал: "Вы не сможете описать этого иностранца, фрау Кох?"
- Вот, вот, видите, они думают, что это убийство. Да и как же иначе? С
какой стати герру Коху резать себе горло в подвале?
- Папа, папа.
- Да, Гензель?
- Я глянул в подвал сквозь решетку и увидел на куче кокса кровь.
- Ну и ребенок! С чего ты взял, что там кровь? Это талая вода, она
всюду подтекает. - Мужчина повернулся к Мартинсу. - У ребенка такое живое
воображение. Может, станет писателем, когда вырастет.
Ребенок угрюмо поднял заостренное личико на Мартинса.
- Папа, - сказал он.
- Да, Гензель?
- Это тоже иностранец.