"Г.Грин. Ценой потери" - читать интересную книгу автора

- Отец, посмотрите! Не напрашивается ли тут объяснение, почему ученикам
казалось, будто Христос ходил по морю, как посуху?
Но капитан, целившийся в эту минуту в цаплю позади кромки кувшинок, не
потрудился ответить. Он был одержим страстью убивать все живое, словно
только человек имел право на естественную смерть.
На шестой день они подъехали к африканской семинарии, которая стояла на
высоком глинистом берегу, уродливая, как новые краснокирпичные университеты
в Англии. Капитан, преподававший когда-то в этой семинарии греческий язык,
остановился здесь на ночевку, отчасти по старой памяти, отчасти для того,
чтобы взять топливо по более дешевой цене, чем запрашивала ОТРАКО. Погрузку
начали немедленно - молодые черные семинаристы были наготове: не дав
колоколу прозвонить дважды, они начали таскать дрова на понтоны, чтобы баржа
могла отвалить при первом же проблеске рассвета. После обеда миссионеры
собрались в общей комнате. В сутане был только капитан. Один из миссионеров,
с бородкой, аккуратно подстриженной клинышком, в расстегнутой на груди
рубашке цвета хаки, напомнил пассажиру молодого офицера иностранного
легиона, которого он знал на Востоке, человека отчаянного,
недисциплинированного, погибшего героической, но бессмысленной смертью.
Другого миссионера можно было принять за профессора экономики, третьего - за
адвоката, четвертого - за врача, но в их смешливости, в чрезмерном азарте, с
которым они играли в незамысловатую карточную игру, не на деньги, а на
спички, чувствовалась наивность и неискушенность, присущая отшельникам,
отрешенность от мира, какая бывает у путешественников, застигнутых бураном
на снежном пике, или у людей, все еще скованных войной, хотя она давно
отгремела в этих местах. Вечером они включили радио, послушать последние
известия, но тут сказалась сила привычки, это было механическое повторение
акта, который производился много лет подряд с целью, теперь уже почти
забытой. Им не было никакого дела до напряженной политической обстановки в
Европе, до смены европейских кабинетов; даже беспорядки - то, что
происходило за несколько сот миль от семинарии, по ту сторону реки, - не
вызывали у них особого интереса, и пассажир чувствовал, что здесь он в
полной безопасности, что донимать назойливыми вопросами его никто не будет.
Ему снова вспомнился иностранный легион. Будь он убийцей, бежавшим от
правосудия, ни у кого из этих людей не хватило бы любопытства, чтобы
коснуться его тайной раны.
И все же их смех почему-то действовал ему на нервы, как шумливый
ребенок или джазовая пластинка. Его раздражало, что они так радуются
чистейшим пустякам - даже бутылке виски, которую он захватил для них с
баржи. Тех, кто сочетается с Господом Богом, подумал он, тоже можно
одомашнить - этот брак такая же банальность, как и все прочие. Слово
"любовь" - всего лишь равнодушное прикосновение губ, как во время мессы,
"Аве Мария" - все равно что слово "дорогой" в начале письма. Брак духовный,
подобно бракам мирским, держится общностью привычек и вкусов Бога и его
служителей; Богу приятно, когда ему поклоняются, им приятно воздавать
поклонение, но только в твердо установленные дни и часы, как отправляют в
пригородах супружеские обязанности в ночь с субботы на воскресенье.
За столом засмеялись еще громче. Капитана поймали на нечистой игре, и
теперь миссионеры старались перещеголять друг друга в жульничестве -
воровали спички, потихоньку избавлялись от лишних карт, делали ренонс.
Игра - подобно стольким детским играм! - того и гляди, могла закончиться