"Грэм Грин. Меня создала Англия" - читать интересную книгу автора

что наврал и что любил, и чего боялся, чем восхищался, чего желал и что
бросил за мягко вздымающимся морем и пропавшим маяком, - что промелькнуло,
как маленькая станция метро, пустая и ярко освещенная ночью: никто не
выходит, поезд не останавливается.
Я надеялся - может, там разговаривают, но гудки были длинные, и под
выжидательными взглядами очереди я набрал номер четыре раза из будки на
Серкус-сквер; три раза я не забывал нажать кнопку и вернуть монету, а на
четвертый, когда стало ясно, что там никого нет, - забыл. Кому-то подарил
бесплатный звонок, а как пригодились бы мне сейчас эти два пенса. Можно,
конечно, кинуть орла или решку и выиграть на выпивку. Но на пароходе
подобрались одни шведы, а иностранцы спорта не любят, да и языка я не
знаю.
Новые люди, а старые ушли, умерли или болеют и умирают; на улице
вывеска: "Сдается". Я нажал кнопку, но звонка не последовало - на площадке
отключили электричество. Стена была испещрена карандашными записями:
"Зайду позже", "Ушла в булочную", "Оставьте пиво у двери", "Вернусь в
понедельник", "Сегодня молока нет". На стене почти не было живого места,
все надписи перечеркнуты, кроме одной, которая казалась старой, но вполне
могла быть недавней, потому что написано было: "Милый, я скоро. Буду в
12:30", и тогда я бросил ей открытку, что приду в половине первого. Я
прождал два часа, сидя на каменных ступенях возле двери на последнем
этаже, но никто не пришел.
Шаги на каменных ступенях, беготня, драка и толчея у дверей спальни;
Кейт уже ушла, комната набилась битком, и старосты тушат свет. Даже ночью
ни минуты покоя, потому что за перегородкой кто-нибудь обязательно
разговаривает во сне. Я лежал, блаженно потея, без сна, забыв о боли под
левым глазом, и каждую минуту ожидал, что кто-нибудь бросит губку,
шелохнутся занавески, чья-то рука сдернет одеяло, кто-то захихикает и по
полу зашлепают босые ноги.
Старые лица, лица ненавистные и любимые, еще живые или уже мертвые,
больные и умирающие, за тридцать лет голова полным-полна всякого хлама,
пароход, вздымая нос, идет в открытое море, позади маяк, играет граммофон.
Вниз по каменным ступеням, в кармане деньги, которые ради нее доставал;
тридцать шиллингов в мою пользу, раз ее нет; такие если уходят, то уходят
навсегда, пиши пропало. Теперь увешивай комнату фотографиями киноактрис,
вырезай портреты из "Болтуна": "Неизвестный поклонник рассчитывает
получить ваш автограф на этом портрете. Прилагаю шиллинг на почтовые
расходы". В Голливуде до черта шлюх, но моя лучше всех. Несчастье делает
человека богаче; и шиллинги при мне, и идти никуда не надо.
Я, конечно, сразу понял, в чем дело, когда мне передали: "Вас вызывает
директор". Я ждал этого со дня на день и каждое утро надевал свой лучший
костюм и до блеска чистил зубы. Кто-то мне сказал однажды, что у меня
ослепительная улыбка, хотя я никогда не обезьянничал у зеркала, не гонялся
за новейшей пастой и не обивал пороги дорогих дантистов. Мужчина должен
следить за своей внешностью не меньше, чем женщина. Часто это его
единственный шанс. Сошлюсь на Мод.
Ей даже не за тридцать, а под сорок, блондинка, с рыхловатым бюстом. -
Есть вещи, которые мужчина не сделает, - сказал я. - Например, взять у
женщины деньги, - и она прониклась уважением, дарила подарки, а я их
продавал, когда были нужны наличные. Мы встретились в метро. На всем пути