"Грэм Грин. Почетный консул" - читать интересную книгу автора

он уезжал, "выражение выбившегося из сил пловца, которого неуловимо влечет
темное течение неотвратимой судьбы"?
Нельзя сказать, что доктор Сааведра писал плохо. В его стиле был свой
тяжеловесный ритм, и барабанный бой судьбы звучал довольно внятно, но
доктора Пларра часто подмывало сказать своему меланхолическому пациенту:
"Жизнь совсем не такая. В жизни нет ни благородства, ни достоинства. Даже
в латиноамериканской жизни. Не бывает ничего неотвратимого. В жизни полно
неожиданностей. Она абсурдна. И потому, что она абсурдна, всегда есть
надежда. Что ж, когда-нибудь мы даже можем открыть средство от рака или от
насморка". Он перевернул последнюю страницу. Ну да, конечно, Хулио Морено
истекал кровью среди разбитого кафеля на полу бара в Трелью, а его жена
(как она туда так быстро добралась?) стояла возле него, хотя на этот раз и
не держала бутыли с матэ. "Только резкие складки вокруг сурового
неукротимого рта разгладились еще прежде, чем закрылись от безмерной
тягости жизни его глаза, и она поняла, что он рад ее присутствию".
Доктор Пларр с раздражением захлопнул книгу. Южный Крест лежал на своей
поперечине в этой усыпанной звездами ночи. Глухой черный горизонт не
просвечивался ни городскими огнями, ни телевизионными мачтами, ни
освещенными окнами. Если он пойдет домой, грозит ли ему еще телефонный
звонок?
Когда он вышел от своей последней пациентки - жены министра финансов,
страдавшей легкой лихорадкой, - он решил не возвращаться домой до утра.
Ему хотелось быть подальше от телефона, пока не станет слишком поздно для
звонка не по врачебной надобности. В этот день и час его могли
побеспокоить только по одной причине. Он знал, что Чарли Фортнум обедает у
губернатора - тот нуждался в переводчике для своего почетного гостя -
американского посла. А Клара, которая уже преодолела свою боязнь телефона,
вполне могла позвонить ему и позвать к себе, пользуясь отсутствием мужа,
но ему вовсе не хотелось ее видеть именно в этот вторник. Беспокойство
парализовало его влечение к ней. Он знал, что Чарли мог неожиданно
вернуться, - ведь обед рано или поздно должны были отменить, хотя о
причине этого он не имел права знать заранее.
Доктор Пларр решил, что лучше ему быть где-нибудь подальше до полуночи.
К этому времени прием у губернатора наверняка кончится и Чарли Фортнум
отправится домой. Я не из тех, из кого так и брызжет machismo, уныло
подумал доктор Пларр, хотя ему трудно было вообразить, чтобы Чарли Фортнум
кинулся на него с ножом. Он встал со скамьи. Было уже достаточно поздно
для визита к преподавателю английского языка.
Он не нашел доктора Хэмфриса, как ожидал, в отеле "Боливар". У Хэмфриса
там был маленький номер с душем на первом этаже: окно выходило на
внутренний дворик с пыльной пальмой и фонтаном без воды. Дверь он оставлял
незапертой, что, как видно, говорило о его вере в устойчивость
существования. Доктор Пларр вспомнил, как по ночам в Парагвае его отец
запирал даже внутренние двери в доме: в спальнях, уборных, пустых комнатах
для гостей - не от воров, а от полиции, от военных и правительственных
убийц, хотя их вряд ли надолго задержали бы замки.
В комнате доктора Хэмфриса едва помещались кровать, туалетный стол, два
стула, таз и душ. Между ними приходилось пробираться, как в набитом
пассажирами вагоне подземки. Доктор Пларр заметил, что доктор Хэмфрис
приклеил к стене новую картинку из испанского издания журнала "Лайф" -