"Грэм Грин. Сила и слава" - читать интересную книгу автора

лондонский район, где он родился, либо эпизод в Саутенде. Отец мистера
Тенча тоже работал зубным врачом. Первое воспоминание сына было связано с
негодным слепком для зубного протеза, который он нашел в корзине для
бумаг: грубая, ощеренная беззубая пасть из белого гипса - не то
неандертальца, не то питекантропа, будто ее раскопали в Дорсете. Эта штука
стала его любимой игрушкой; его пытались отвлечь "конструктором", но
судьба сказала свое слово. В детстве всегда бывает минута, когда дверь
распахивается настежь и впускает будущее. Зной и сырость речного порта и
стервятники лежали в корзине для бумаг, оттуда он их и вынул. Мы должны
быть благодарны, что нам не дано видеть ужасы и падения, которые
приберегает наше детство в шкафах, на книжных полках - повсюду.
Площадь была немощеная; во время дождей городишко (другого названия он
не заслуживал) тонул в грязи. Теперь земля под ногами была твердая, как
камень. Они молча прошли мимо парикмахерской и зубоврачебных кабинетов;
стервятники сидели на крыше сытые, точно домашняя птица; они искали
насекомых под широким размахом пыльных крыльев. Мистер Тенч сказал:
- Прошу меня извинить, - и остановился около маленького деревянного
домика в один этаж с верандой, на которой покачивался гамак. Домик был
чуть побольше соседних на узкой улочке, которая ярдов через двести
утыкалась в болото. Мистер Тенч сказал, волнуясь: - Может, посмотрите мое
жилье? Не хочу хвастаться, но я лучший дантист здесь. Дом у меня неплохой.
По здешним местам. - Гордость дрожала у него в голосе, точно неглубоко
укоренившееся растеньице.
Он повел гостя за собой, заперев на ключ наружную дверь, вошел в
столовую, где по обеим сторонам пустого стола стояли две качалки;
керосиновая лампа, несколько номеров старых американских журналов, буфет.
Он сказал:
- Сейчас дам стаканы, но прежде всего мне бы хотелось показать вам...
вы же образованный человек... - Кабинет выходил окном во двор, где с
жалкой, суетливой важностью расхаживало несколько индюшек. Бормашина,
работающая от педали, зубоврачебное кресло, обитое кричащим ярко-красным
плюшем, стеклянный шкафчик, где в беспорядке лежали пыльные инструменты. В
кружке торчала козья ножка, испорченная спиртовка была задвинута в угол, и
на всех полках валялись ватные тампоны.
- У вас хорошо, - сказал незнакомец.
- Правда, неплохо, - сказал мистер Тенч, - для такого городишка? Вы не
можете себе представить, как здесь все трудно. Вот эта бормашина, - с
горечью сказал он, - японского производства. Я пользуюсь ею всего месяц, а
она уже срабатывается. Но американские мне не по средствам.
- Окно, - сказал незнакомец, - очень красивое. В раму был вставлен
кусок витража: сквозь москитную сетку на двор с индюшками смотрела
мадонна.
- Я достал его, - сказал мистер Тенч, - когда разоряли церковь. Как-то
нехорошо - кабинет зубного врача без витража. Некультурно. Дома - то есть
в Англии - обычно вставляли "Смеющегося кавалера" [картина голландского
живописца Франса Гальса (1581(85)-1666); создана в 1624 г., находится в
Лондоне, в музее "Уоллис коллекшн"], не знаю почему, или тюдоровскую розу
[красно-белая роза в гербе короля Генриха VII (1457-1509), наследника
Ланкастеров, женившегося на наследнице Йорков; символизировала объединение
враждующих династий, в гербах которых были розы - в одном алого, в другом