"Евген Гребiнка. Чайковский (Укр.)" - читать интересную книгу автора

дураков, а сам ни капли в рот не брал; кутну с досады...
- Не ходи, Никита, потолкуй с нами.
- С вами теперь толковать, что воду толочь- только устанешь; и вам
веселее вдвоем, наговоритесь, пока есть время.
- Куда же ты?
- Поеду с горя к Варке в шинок!..
- Что ж-тебе за горе?
- Грех спрашивать, брате Алексею! Разве мне не жалко тебя? Черт вас
знает, за что я полюбил вас, сам не доберу толку! Еще тебя куда ни шло, ты
человек с характером, а то и ее полюбил... кто-нибудь подслушает, смеяться
станет, а ей-богу, полюбил! Будь она казак, я плюнул бы на нее, она
дрянь-казак, неженка, а для бабы - молодец баба, характерная баба! Вот
что!.. Как вспомню про вас про обоих, тошно станет, словно не ел трое
суток... Прощайте! Тяжело на душе; разве успокоюсь, как... как похороню
вас.. - Никита махнул рукой и вышел.

XIV

Тiлько бог свяи┐й зна║,
Що Хмельницький дума║, гада║
Малороссийская_ народная дума_

Встало утро, тихое, светлое, радостное, на востоке показалось солнце, и
навстречу ему поднялись жаворонки с широкой степи, взвились высоко под
чистое небо, запели звонкую приветственную песню; в садах отозвалась
кукушка, засвистела иволга; белый аист, дремавший над гнездом на кровле
хаты, закинул за спину голову и, громко щелкая носом, медленно приподнял
ее и опустил до самого гнезда, будто приветствуя этим наступающий день,
потом распустил свои широкие белые крылья, приподнял их кверху, словно
руки, и плавно отделился от крыши вольными кругами, подымаясь все выше и
выше, с любовью посматривая на землю, на детей своих, протянувших к нему
из гнезда шеи. Был весел божий мир, а в Сечи нерадостно встречали светлое
утро, смутно, угрюмо сходился народ на площадь; на площади прохаживался
рябой узкоглазый татарин, в красной рубахе с короткими рукавами, в красной
шапке; лицо татарина было бледно, измучено, но жилистые руки легко
поворачивали, играли топором По временам татарин дышал на светлое, острое
его лезвие и внимательно смотрел, как сбегало с него легкое облачко,
навеянное дыханием, или осторожно трогал пальцем острие, причем злая,
мгновенная, неуловимая улыбка быстро мелькала на узких, плотно сжатых
губах мусульманина. Казаки с презрением отворачивались от татарина, даже
скидывали и бросали на землю жупаны, до которых он случайно дотрагивался.
Перед тюрьмою вилась и щебетала вчерашняя ласточка; как и вчера, тихо
колебалась на крыше одинокая травка, в тюрьме Алексей и Марина стояли на
коленях перед иконою и молча слушали наставления священника. Но вот
послышался на площади глухой гром литавр.
- Пора, дети! - кротко сказал священник. - Готовы ли вы?
Заключенные взглянули друг на друга, потом на образ, перекрестились,
крепко обнялись и тихо вышли из тюрьмы за священником, четыре вооруженные
казака шли за ними. Кругом бесчувственно глядели суровые лица запорожцев,
порою с сожалением кивал в толпе черный чуб, порою скатывалась по седым