"Роберт Грэйвс. Я, Клавдий (Роман, #1) [И]" - читать интересную книгу автора

Он усыновил их еще в младенчестве. У них был еще один брат по имени
Постум, названный так потому, что он родился после смерти отца, но его
Август не усыновил и оставил ему имя Агриппы, чтобы было кому продолжать
его род.
Лагерь, где умер отец, назвали "Проклятый"; погребальная процессия с его
телом проследовала торжественным маршем на зимние квартиры армии в Майнце
на Рейне; дядя Тиберий как самый близкий родственник усопшего прошел весь
путь пешком. Армия хотела похоронить отца здесь, но дядя отвез тело в Рим,
где оно и было сожжено на колоссальном погребальном костре, воздвигнутом
на Марсовом поле. Август сам произнес надгробное слово, в частности он
сказал: "Я молю богов сделать моих сыновей Гая и Луция такими же
благородными и добродетельными людьми, как этот Друз, а мне даровать такую
же безупречную смерть".
Ливия не знала, насколько она может доверять Тиберию. Когда он вернулся с
телом брата, его сочувствие ей выглядело принужденным и неискренним, а
когда Август пожелал себе такой же смерти, как у моего отца, она увидела
на губах Тиберия мимолетную улыбку. Но Тиберий, который, по-видимому, уже
давно подозревал, что мой дед умер насильственной смертью, твердо решил ни
в чем не перечить матери. Часто обедая за ее столом, он чувствовал себя
полностью в ее власти и делал все возможное, чтобы завоевать ее милость.
Ливия понимала, что у него на уме, и ее это устраивало. Тиберий был
единственный, кто догадывался, что она отравительница, и, судя по всему,
намеревался держать свои догадки при себе. Своим образом жизни и
поведением Ливия заставила забыть то, как скандально она вышла за Августа,
и теперь считалась в Риме образцом добродетели в самом прямом и неприятном
смысле этого слова. Чтобы утешить Ливию в ее потере, сенат принял решение
поставить ее статуи в четырех общественных местах, а также, опираясь на
юридическую фикцию, внес Ливию в число "матерей трех детей". По
законодательству Августа матери трех я более детей пользовались особыми
привилегиями, в частности при получении наследства, а старые девы и
бесплодные женщины вообще были лишены права получать что-либо по
завещанию, и то, что они теряли, шло их плодовитым сестрам.
...Клавдий, ты, старый зануда, еще дюйм-два, и кончится четвертый свиток
твоей автобиографии, а ты даже не добрался до места своего рождения.
Ну-ка, давай сразу же пиши об этом, а не то ты никогда не достигнешь и
середины своей истории. Пиши: "Я родился во Франции, в Лионе, первого
августа, за год до смерти моего отца". Вот так. У родителей было до меня
шестеро детей, но, поскольку мать всегда сопровождала отца в военных
походах, ребенок должен был быть очень выносливым, чтобы выжить. Ко
времени моего рождения в живых остались только брат Германик, на пять лет
старше меня, и сестра Ливилла, на год старше; оба они унаследовали
великолепное здоровье отца. Я - нет. Еще до того как мне исполнилось два
года, я раза три чуть не умер, и если бы после гибели отца мы не вернулись
в Рим, маловероятно, что эта история была бы написана.



ГЛАВА V