"Роберт Грэйвс. Я, Клавдий (Роман, #1) [И]" - читать интересную книгу автора

великодушно пытался найти оправдание ее бедному сыну; она пошлет к нему
своего личного лекаря, а с ним пакет чемерицы из Антикиры в Фессалии -
лекарство, которое, как считалось, лучше всего помогает при душевных
заболеваниях.
Лекарь отправился в путь на следующий день вместе с гонцом, который вез
письмо Августа. В письме тот дружески поздравлял отца с победами и
сочувствовал ему по доводу раны в голову; в нем было также разрешение
вернуться в Рим, выглядевшее скорее как приказ, и отцу стало ясно, что ему
придется вернуться, хочет он того или нет.
Отец ответил через несколько дней и выразил Августу признательность за его
доброту. Он писал, что вернется, как только ему разрешит здоровье, но
письмо достигло его после небольшой неприятности: его конь упал под ним на
всем скаку, придавил ему ногу, и он поранил ее об острый камень. Он
признателен матери за ее заботу, за лекарство и за то, что она отправила к
нему своего врача, чьими услугами он не замедлил воспользоваться. Но он
опасается, что даже его широко известное искусство не сможет помешать
ранению принять дурной оборот. В конце отец писал, что предпочел бы
остаться на своем посту, но желание Августа для него закон, и, повторил
отец, как только он поправится, он вернется в Рим. Сейчас он находится в
лагере в Тюрингии возле реки Сааль.
9 г. до н.э.
Узнав эти новости, Тиберий, бывший в то время с Августом и Ливией в Павии,
тут же попросил разрешения ухаживать за больным братом. Август ответил
согласием, и, вскочив на коня, Тиберий лишь с небольшим эскортом помчался
галопом на север, направляясь к самой короткой дороге через Альпы. Перед
Тиберием лежало пятьсот миль пути, но он мог рассчитывать на частую смену
лошадей на почтовых станциях, а когда он будет уставать от верховой езды,
он прикажет заложить повозку и урвет несколько часов сна, не задерживая
продвижения вперед. Погода благоприятствовала Тиберию. Он пересек Альпы и
спустился в Швейцарию, затем последовал по главной дороге вдоль Рейна, ни
разу не остановившись, чтобы поесть горячей пищи, пока не достиг поселения
под названием Манхейм. Здесь он пересек реку и, повернув на северо-восток,
поскакал по бездорожью в глубь враждебной страны. Когда к вечеру третьего
дня он достиг цели своего путешествия, он был один - первый его эскорт
давно отстал, да и новый, набранный в Манхейме, не смог за ним угнаться.
Говорят, что на вторые сутки Тиберий проскакал от полудня до полудня
двести миль. Он успел приветствовать моего отца, но не успел спасти ему
жизнь: нога к этому времени была до бедра охвачена гангреной. У отца, хоть
он и был при смерти, хватило самообладания приказать, чтобы Тиберию были
оказаны в лагере все почести, положенные ему как главнокомандующему.
Братья обнялись, и отец шепнул:
- Она прочитала мое письмо?
- Еще раньше, чем я, - простонал дядя Тиберий.
Больше они не разговаривали, лишь отец сказал со вздохом:
- У Рима жестокая мать, у Луция и Гая опасная мачеха.
Это были его последние слова, и вскоре дядя Тиберий закрыл брату глаза.
Я слышал все вышесказанное от Ксенофонта, грека с острова Кос, который в
то время, еще совсем молодым, был полковым лекарем отца и весьма
возмущался тем, что присланный бабкой врач отстранил его от лечения.
Следует объяснить, что Гай и Луций были внуки Августа от Юлии и Агриппы.