"Гюнтер Грасс. Собачьи годы" - читать интересную книгу автора

дальнем конце дамбы.
Пятая утренняя смена
Итак, как и было условлено, Брауксель прилежно склоняется над бума-
гой, а тем временем другие летописцы с не меньшим усердием, добросовест-
но соблюдая сроки, тоже склонились над картиной прошлого, каждый над
своим манускриптом, дав волю безудержному течению Вислы.
Пока что Браукселю нравится припоминать все в точности: много-много
лет назад, когда дитя явилось на свет, но еще не могло скрежетать зуба-
ми, ибо, как и все дети на земле, явилось на свет беззубым, бабка Матер-
нов сидела в своей верхней горенке, прикованная к своему креслу, вот уже
девять лет не в силах пошевельнуться, а в силах только вращать глазами,
лопотать что-то невразумительное и пускать слюни.
Верхняя горенка - это такая комната, нависающая над кухней, одним ок-
ном выглядывающая во двор, чтобы можно было присматривать за прислугой,
а другим - на ветряную мельницу Матернов, примечательную тем, что она
посажена на козлы и тем самым вот уже более ста лет являла собой класси-
ческий тип мельницы немецкой. Матерны построили ее в одна тысяча восемь-
сот пятнадцатом году, вскоре после взятия города и крепости Данциг доб-
лестью победоносного российского и прусского оружия; благо Август Ма-
терн, дед нашей прикованной к креслу старушенции, во время длительной,
нудной и ведущейся без всякого азарта осады города сообразил организо-
вать весьма выгодные сделки, так сказать, с двойным дном: с одной сторо-
ны, с весны он начал поставлять некоему заказчику, платившему за это
полновесными серебряными талерами, штурмовые лестницы, с другой же - по-
лучая в уплату за эти услуги так называемые "талеры с листьями", а также
еще более вожделенную брабантскую валюту, контрабандой отправлял в Дан-
циг генералу графу д'Оделе коротенькие депеши, в коих делился своими не-
доумениями: с какой это стати весной, когда до сбора яблок еще Бог весть
сколько времени, русским понадобилась такая уйма приставных лестниц.
А когда генерал-губернатор граф Рапп в конце концов подписал акт ка-
питуляции крепости, в отдаленной деревушке Никельсвальде Август Матерн,
выложив дома на столе изрядную горку датских монет - так называемых
"специй" и "двух третей", - горку быстро поднимающихся в цене рублей,
горку гамбургских марок, талеров обычных и талеров с листьями, мешочек
голландских гульденов и стопку только что добытых данцигских "бумаг",
счел, что он неплохо обеспечен и предался радостям строительства: старую
мельницу, в которой, по преданию, после сокрушительного поражения Прус-
сии соизволила переночевать королева Луиза, ту мельницу, чьи махи, игли-
цы и дранка пострадали сперва от датской атаки с моря, а затем при ноч-
ном яростном прорыве отступающего добровольческого корпуса капитана де
Шамбюра, Август Матерн распорядился снести всю, кроме козел, где дерево
было еще добротным, и водрузил на старые козлы новую мельницу, которая
благополучно просидела на них своим гузном до той поры, покуда бабке Ма-
терн не пришлось на долгие годы засесть в кресло в полной неподвижности.
В этом месте Брауксель решает, пока не поздно, ввернуть, что на свои
сбережения, доставшиеся когда тяжким трудом, а когда и легкой смекалкой,
Август Матерн не только отгрохал себе новую мельницу на старых козлах,
но и пожертвовал часовне в Штегене, где жили кое-какие католики, фигурку
мадонны, которая, впрочем, хоть даритель и не поскупился на сусальное
золото, не явила миру ни чудес, ни сколько-нибудь заметного паломничест-