"Карл Грасис "Закат Европы"" - читать интересную книгу автора

ного апокалипсисом апофеоза.
Этим я и ограничу свои замечания по существу и в заключение скажу еще
несколько слов о том "портрете" Шпенглера, который нарисован Ф. А. Сте-
пуном. Он различает в Шпенглере "три лика": Шпенглер "не только роман-
тик-иллюзионист вчерашнего дня, и не только мистик-гностик вечного дня
человечества, он, кроме того, еще и современный человек, отравленный
всеми ядами всеевропейской цивилизации. Разгадав с пророческой силой об-
раз этой цивилизации, как образ уготованной Европе смерти, он в каком-то
смысле все же остался ее мечом и ее песнью". Рисуя образ Шпенглера, Ф.
А. Степун старается быть верным действительности; но не даром говорят,
что всякое художественное произведение прежде всего похоже на своего
творца. И в степунском портрете Шпенглера невольно проступают черты ав-
топортрета: лик романтика-иллюзиониста, столь близкий душе художника,
выдвигается на первый план, оттесняя и затушевывая прочие "лики", в осо-
бенности чуждый и непонятный Ф. А. Степуну лик "меча и певца современной
цивилизации". А между тем именно этот лик, перед которым Степун останав-
ливается в полном недоумении ("в каком-то смысле", "каким-то своим римс-
ко-прусским вкусом" и т. п.), внутреннюю связь которого с миросозерцани-
ем Шпенглера он ни разу не пытается выявить, - именно этот лик и являет-
ся самым подлинным ликом Шпенглера, органически слитым с его основной
интуицией "судьбы".
"Судьба", как ее понимает и ощущает Шпенглер, не имеет ничего общего
с фатализмом, с идеей рока или предопределения*1. Шпенглеровская идея
"судьбы" тожественна с бергсоновским пониманием определенной направлен-
ности творческого устремления. Это есть то направление, в котором твор-
ческие силы культуры, следуя своему внутреннему импульсу, своей органи-
ческой природе, созидают историю, и вне которого ничего культурно ценно-
го, исторически-значительного создано быть не может. Одним словом, на
интуитивном языке Шпенглера "исторической судьбой" именуется то самое,
что в плоскости объективного познания марксисты называют "тенденцией ис-
торического развития". Понимаемая в этом смысле "судьба" вовсе не есть
неумолимый фатум: можно не следовать ее велениям, не признавать их и да-
же бороться с ними, но всякое такое неприятие исторической судьбы равно-
сильно бесплодному и бездарному расточению сил. Основным признаком ода-
ренности является для Шпенглера "физиономический такт", т.-е. способ-
ность интуитивно угадывать судьбу и действовать в ее направлении. Вот
почему Шпенглер так презрительно третирует "романтический иллюзионизм",
так желчно смеется над его "провинциальной" идеалистической мечта-
тельностью. В глазах Шпенглера, романтизм свидетельствует не только о
бессилии, но и о бездарности пораженной им души. Возможно, что при этом
Шпенглер борется со своим собственным подсознательным романтическим ли-
ком, но во всяком случае из области ясного дневного сознания этот лик
изгоняется Шпенглером с величайшей беспощадностью.
Таким образом, при чтении очерка Ф. А. Степуна, для восстановления
правильной перспективы необходимо произвести существенную передвижку
шпенглеровских "ликов". Тем не менее, очерк этот из всех известных мне
изложений философии Шпенглера, не только на русском, но и на немецком
языке, представляет наибольшее приближение к оригиналу и потому прочи-
тать его следует всякому, интересующемуся Шпенглером и не имеющему воз-
можности познакомиться с ним в подлиннике. _______________