"Даниил Гранин. Питерские сантименты" - читать интересную книгу автора

даже несколько чопорный стиль. По определению Александра Бенуа - одного из
художников, который много работал над петербургскими пейзажами, - есть в
Петербурге римский дух, дух классицизма. Петербург кажется Александру Бенуа
"маленьким и в одно и то же время чудовищным и пленительным колоссом".
Знаменита Нева и разводными мостами, особенно, конечно, красивы они в
белые ночи, когда под поднятыми крыльями мостов проходят громадные корабли.
Идет тихая отлаженная работа, короткие слова команды, перемигиванья
сигнальных огней. Корабли поджидают на реке, у каждого следующего моста,
своей очереди. И вот мост медленно начинает расходиться, а другой мост в это
же время сводится, корабли как бы шлюзуются от моста к мосту, потому что
движение через Неву между островами в ночном городе не может и не должно
прерываться.
Хотя, конечно же, для нас оно прерывалось.
Это настигало почти каждого из нас в молодости. Она жила на
Васильевском, я провожал ее, а назад путь был уже отрезан - и я сидел на
парапете у разведенного Дворцового моста, отсиживал свои часы, не ожидая, а
мечтая, отрешенно глядя на медленно проплывающие под поднятым крылом моста
корабли.
И рядом небольшой мост Строителей (Биржевой мост) тактично повторил
очертания соседнего Дворцового моста - повторил те же пять пролетов, но в
уменьшенном виде, стальные арки, и все это для того, чтобы сохранить
симметрию ансамбля Стрелки Васильевского острова.
Новые пешеходные мосты через Крюков канал, построенные в 50-60-е годы
нашего века, тонко стилизованы под старую Коломну, под прежние петербургские
мостики.
Однажды, году в 1967-м, мы шли с поэтом Михаилом Дудиным по Невскому,
вспоминали войну, и вдруг сопряженный с каким-то словом бросился нам в глаза
на Аничковом мосту постамент одной из фигур, выщербленный осколком снаряда.
Как бы споткнувшись об эту выбоину, Дудин вдруг сказал, что не надо ее
заделывать, а надо сохранить этот шрам войны. И вот сейчас, над этой самой
выбоиной прикреплена бронзовая дощечка с надписью о том, что это след одного
из 140 тысяч снарядов, выпущенных врагом по городу во время Отечественной
войны. Есть совсем малые пешеходные мостики, цепные, которые покачиваются
под ногами.

Вновь оснеженные колонны,
Елагин мост и два огня,
И взоры женщины влюбленной,
И скрип песка, и храп коня.

Это строчки из Блока, он любил мосты. Он жил на берегу реки Пряжки,
конечно, у моста. И Пушкин жил на берегу Мойки, у моста. А до этого на
берегу Невы тоже у гранитного горбатого Прачечного моста.
Пожары, переделки, нелепые ремонты, страсть к реконструкции время от
времени наваливались на город с яростной силой, уничтожая драгоценную
старину и заповедные уголки города. На это сетовали все писавшие о
Петербурге, во все времена взывая к властям, возмущаясь варварством,
делячеством, безвкусицей строителей и градоначальников. Мне казалось, что
только в наше время, при нас, строители сносят дорогие сердцу здания. Ничего
подобного! Я прочел в книжке Лукомского "Старый Петроград", в 1915 году