"Даниил Гранин. Ты взвешен на весах... (Авт.сб. "Наш комбат")" - читать интересную книгу автора

- Вы не вернетесь туда, к столу? - спросил Щербаков.
Челюкин посмотрел на него, понимающе усмехнулся.
- Да-да, вы идите.
От приставленного пальца внизу под ложечкой остался сосущий холодок.
Проклятый вопрос этого толстяка словно затягивал в водоворот. В самом
деле, мог бы он, Щербаков, автор уже отмеченной дипломной работы и трех
спектаклей, мог бы он... начать подписывать вместо Щербакова... Даже
передергивало от любой чужой фамилии.
Челюкин дожевал грибок, спросил:
- Вы ничего не заметили в этих картинах?
- С какой стати я буду менять свою подпись, - сказал Щербаков. - Нет
уж, извините. Искать себя - это я понимаю. Но - себя. Быть верным себе.
- Вы посмотрите внимательно, - продолжал Челюкин, не слушая его. -
Откуда свет и куда падают тени. Нелепица. Он давно искал...
Щербаков нетерпеливо дернул плечом.
- Все это известно, лучше скажите - что ему дало это? Сменил он фамилию
- и что?
- Вот вы чем все проверяете. - Челюкин покивал облезлой своей головой.
- Результатом. Что с этого можно иметь. Главная нонешняя идея жизни. А
ничего. - Он театрально поклонился, развел руками. - Одни потери. Не
устраивает?
- Но для чего, для чего? - все более возбуждаясь, крикнул Щербаков.
- Мистификация это. Одурачить хотел. - Челюкин говорил быстро, тихо,
поглядывая куда-то вверх. - Если бы он не умер, получилось бы два больших
художника. Не успел достигнуть до второго. А то представляете себе, какой
бы вышел скандал? Два классика. - Челюкин хихикнул. - Две улицы... На
самом деле все не так. Оброс он заученностью. Талант стал техникой. Надоел
сам себе. А впрочем, может быть, не тупик, а вершина. Добрался до вершины
- дальше куда? Вот он и спрыгнул. - Челюкин зашел к Щербакову сбоку,
заглянул в глаза. - А может, тут совсем другое... Перед ним новая идея
замаячила: писать то, чего не хотят видеть другие. Каково? То, что на
самом деле творится у вас в душе, под вашими румяными щечками. А? Или
кругом нас. Вся изнанка жизни, весь хаос, все скрытые чувства.
Страшненько? - Он потер ладоши, опять обошел вокруг Щербакова. -
Фактически-то я не поверил. Чтобы певец красоты и радости жизни так
перестарался? Тут совсем другая причина должна быть.
От всей этой путаницы у Щербакова кружилась голова.
- Какого же черта вы меня морочите! - Он схватил Челюкина за отвороты
пиджака, чтобы перестал мелькать перед глазами. - Я же с самого начала
добиваюсь: какая причина?
- Вам тайну любопытно раскрыть. Что вам Митя!
- Будете вы говорить?
Щербаков затряс его, голова Челюкина податливо моталась и крохотная
усмешечка тоже моталась по бледному его лицу. Сам он оказался легким,
мягким.
- Чего говорить-то. Не знаю я ничего, - тихо и обессиленно признался
Челюкин. - Упустил.
- Что упустил?
- Хотел он как-то открыться. А я отверг.
- Почему же?