"Даниил Гранин. Картина" - читать интересную книгу автора

Поливанов отбивал ее наскоки играючи, радовался своей силе, видимо не
ждал, что сумеет так просто. Шляпу сдвинул на затылок, раскраснелся, с
возбужденным нетерпением оглядывался вокруг и особенно на Лосева, жаждал
чем-то поразить его холодную недоверчивость. Уверенные ответы Поливанова
совершенно сбивали Таню с толку, к тому же Лосев никак не приходил на
помощь, словно бы и не замечал ее немого призыва; напряжение было в его
позе, в наклоне головы, словно помимо того, что говорил Поливанов,
слышалось ему что-то другое, плохо различимое.
- Что ж вы меня про главное не спросите, - сказал вдруг Поливанов, -
как удалось мне...
- И так ясно, чего спрашивать, - прерывая его, сказал Лосев, при этом
быстро с силою засунул в карман свернутую тетрадь.
- Да что тебе ясно, что именно? - с напором потребовал Поливанов:
может, рассчитывал, что Лосев отступит, смутится.
Однако Лосев ответил равнодушно, уводя взгляд в сторону:
- Сообщили куда положено, ему и отменили командировку, так ведь
делалось.
- Ишь ты, как у тебя просто! - воскликнул Поливанов, обижаясь и
торжествуя. - Да сделай я так, от него пух и перья полетели бы.
Из его слов выглянуло время - раскаленное, опасное, когда приходилось
взвешивать каждое выражение, тем более в бумагах. Возвращался к тому
времени Поливанов с удовольствием, как к пережитым с честью битвам, там
были такие сложности, о которых все позабыли, понятия не имеют, но Лосев
перебил его, чуть морщась, словно придавливая окурок, попросил лучше
рассказать, как картина во французский каталог попала.
- Почему ж это лучше? - вскинулся было Поливанов, взгляд его, однако,
загорелся, неуловимо-тонкая усмешка прошла по губам. - Мне каталог этот
Астахов преподнес. Так сказать, в пику. Я ведь посетил в Москве его
мастерскую. Но я ему простил...
Тучкова вдруг повторила высоким голосом:
- _Вы простили_!
- Преподнес и выставил меня. Да, простил я его, что с него взять.
Критиковали его в то время уже крепко. Он на личную почву перенес. А
картину, наверно, иностранцам показывал, они и пересняли.
- Значит, из-за всей этой истории у него начались неприятности? - тем
же высоким бесцветным голосом спросила Тучкова.
- Я его предупреждал: уступи, введи какую-нибудь современность.
- И за то, что он вам не уступил... - Тучкова вскочила, сделала
несколько шагов прочь, повернулась, песок визгливо скрипнул под каблуками.
- Да как вы решились, Юрий Емельянович, подумайте, что вы могли ему
советовать, такому художнику, его только слушать надо было, запоминать,
ведь вам такое счастье выпало...
- Погодите, Таня, - сказал Лосев. - Все нормально. Зритель свое мнение
может высказать. Значит, посоветовали ввести приметы современности.
- Ну там трактора, допустим, пионеры, не помню уж.
- Пионеры... - повторил Лосев. - Юрий Емельянович, а был я тогда, то
есть мог я видеть Астахова?
- А почему нет? Астахов сидел на берегу, работал, мальчишки там
вертелись. К примеру, отец твой определенно там _болтался_.
Лицо Лосева мгновенно затвердело, словечко это хлестануло его