"Даниил Гранин. Картина" - читать интересную книгу автора

чем-то кумекали. Пятьсот лет в трудах неустанных. Вся история прошла через
город наш. Разве мало людишек было достойных! А мы кого-нибудь из них
чтим? Кого-нибудь величаем? Кладбище старое разорили! А там, между прочим,
была могила Спиридонова, героя Чесменской битвы. Вот она, полюбуйся, душа
моя, надгробие какое стояло. Это из старого журнальчика фотография,
вырезка. А рядышком с ним лежала актриса Протасова, гремела в середине
прошлого века на всю Россию. Была, между прочим, и могила протоиерея
Раевского. Из тех Раевских. Просветитель. Не бережем, разоряем. На твоем
месте я бы... Хозяина нет у нас. Распустились. Никто никого не боится.
Страху мало. Утек страх.
Прозрачно-слабая рука Поливанова погрозила Лосеву, сжала, сгребла
что-то невидимое.
Получилось так, что Лосев сидел один, остальные напротив него, с
Поливановым посредине; можно подумать - устроили судилище.
- От кладбищ многое и идет... У нас могилы не связывают с воспитанием.
А если могилы не уважают, значит, прошлое не уважают, предков. Нигде на
эту тему не выступишь. Вот ты, Рогинский, в своем Обществе охраны
памятников можешь лекцию предложить: "О значении кладбищ для человека?"
Рогинский кисло улыбнулся в ответ.
- Кладбище, оно для города летопись, - гремел Поливанов, - исторический
мемориал, оно в любом случае ценность...
Лосев вспоминал - когда он был на могиле матери, знал, что ходила туда
тетка, жена дяди Феди, и ограду по ее настоянию поставил зав. коммунальным
отделом Морщихин, покрасил зачем-то алюминиевой краской. Лосев вдруг
рассердился и сказал:
- Между прочим, Юрий Емельянович, кладбище начали разорять в тридцатые
годы, вы бы тогда и цыкнули бы.
Не стоило затевать спор, чувствовал, что Поливанов нарочно вызывает
его, заводит. Лучше бы поддакнуть, вознегодовать вместе со всеми, так нет,
завелся-таки и остановиться не мог.
- ...Я вас не виню, я-то понимаю и учитываю. Склепы да памятники были у
кого? У купцов да дворян. Простой люд под деревянным крестиком лежал, чего
тут разорять. А к богачам и вашим героям известно какое было отношение.
Это мы теперь, задним числом, поумнели. Добрые стали, историей занимаемся.
Но давайте и свою историю не забывать, отцов наших и дедов тоже понимать
надо.
Вот тут Поливанов и произнес тихонечко так, как бы вспомнив, как бы к
слову:
- Ты-то отца своего понимал?
- В каком смысле?
- Считал его чудаком, смеялся над его бреднями. А между прочим, душа
моя, недавно перечел я кое-что. Весьма любопытная у него философия.
Самодеятельная, но гуманнейшая...
- Что вы перечли?
- Его записи. Тетрадочку. Мудрец он, самородок, а ты его разве старался
понять?
Но в это время дверь отворилась и вошла Тучкова.
По тому, как ее встретили, обрадовались и как она поцеловала старушек,
а Костик вскочил ей навстречу, видно было, что она здесь человек свой. С
ее приходом завозились, стали накрывать на стол, и разговор запрыгал в