"Даниил Гранин. Картина" - читать интересную книгу автора

- Тут еще не все, - хвалился Поливанов. - И про их предков есть, а про
потомков, которые во Франции проживают, про них Рогинский собирает.
- Досье. Про других тоже собираете? - спросил Лосев.
- Про всех выдающихся лиц, - сказал Рогинский. - Революционеров,
деятелей искусства и прочих интересных... Это Юрий Емельянович завел...
Рогинский, обычно говорливый, был краток, уступая подробности и всю
площадку Поливанову.
- Думаешь, помер и быльем поросло? Эх, знал бы ты... От каждого
человека, душа моя, письменные следы остаются. - Поливанов склонил голову
на плечо, словно бы примериваясь, оглядел Лосева. - И какие. Особенно при
развитом бюрократизме. Ты вот поговорил с человеком тет-а-тет - и спокоен,
концы в воду. А он, мазурик, жене про это сообщил, а та тетке своей
написала, а тетка в дневник... Про кого хочешь я тебе разыщу. А уж если
человек в должности большой, то ой сколько можно выяснить! Взять того же
Жмурина. Такие, душа моя, секреты!.. - Он даже прицокнул от удовольствия,
и все заулыбались.
Обычно в любом из лыковских домов Лосев держался по-хозяйски, потому
что принимали его как хозяина города, а так как он был человек
общительный, компанейский, то само собой становился как бы центром,
главой, слушали его, понимая, что он знает больше других, сверялись с ним,
смеется он или суровится; если кто с ним и заспорит, то Лосев был даже
доволен, поскольку мог на нем показать свою силу.
Здесь же царил Поливанов, все здесь внимали Поливанову, слушали его как
оракула, наперебой заботились о нем. Неужели когда-то и Лосев студентом
вот так, раскрыв рот, сидел перед Поливановым?
От него ждали и сейчас того же. Он разглядывал все эти редкостные
бумажки и картинки под устремленными к нему ожидающими взглядами.
Поливанов выкладывал все новые козыри.
Лосев хвалил, вежливо и преувеличенно. По тому, как слаженно помогали
Поливанову, похоже было - все они о чем-то договорились; один Лосев не
знал, когда и откуда начнется... Он только примерно догадывался,
чувствовал, как устремление вел разговор Поливанов, не позволяя ни себе,
ни кому другому отклоняться.
Взял он, к примеру, такого земского деятеля, как начальник
Земледельческого училища Коротеев. Сколько сделал этот начальник для
народного просвещения уезда. По нынешним временам ему бы Героя Труда дали.
А?
- Не меньше, - поддержал Рогинский. - А мы... Улица была названа в его
честь, и ту переименовали.
- Вот именно, - сказал Костик, и все посмотрели на Лосева.
- А этот пожарник...
- Исленев, - подсказала Поливанову дама с папироской.
- Исленев, он на свои средства оборудовал пожарную команду, несколько
раз спасал город от огня... Нет, душа моя, отринуть-то их не хитро, легче
легкого, ибо выгодно считать, что в России все никуда не годилось, все
было мерзостью, угнетением и дикостью. Так ведь история, она все равно
свое возьмет, как ты ее ни переиначивай, как ни гни под себя. Пятьсот лет
город жил до нас; не только бунтовали и плакали, были и праздники, и умные
дела, и красота. А мы считаем, что только мрак царил. Это же надо себя не
уважать, предков своих! Отсюда Россию кожей снабжали, соль варили, тоже о