"Даниил Гранин. Картина" - читать интересную книгу автора

всего. Он ударил ладонью о горячую крышу машины, и сильно, так что железо
барабанно ухнуло.
- Почему вы себе позволяете тыкать человека, который старше вас? И
пальчиком подзываете! Встать не удосужились!
Сечихин вылез, встал, опираясь на открытую дверцу. Оставил одну ногу в
машине. Мгновенно посуровел, щеки его надулись, вся его спесивость,
новенькая, неистраченная, устремилась на Лосева.
- Вы не вмешивайтесь, вы идите себе, гражданин, - сказал он со
спокойной угрозой, - давай двигай, не то хлопот не оберешься.
- Невоспитанные начальники - наша большая беда, - громогласно сказал
Лосев, - от них во все стороны хамство распространяется. Что же вы,
Аркадий Матвеевич, позволяете или вы так уж провинились?
Неподалеку стояли трое дружинников с красными повязками и поглядывали в
их сторону. Лосев знал, что ему ничего не будет, он даже предвкушал
момент, когда он вытащит свое удостоверение и все сразу переменится.
Видимо, Сечихин тоже что-то почувствовал в его уверенности, потому что
дружинников не позвал, а требовательно, командно, все еще свысока спросил
Аркадия Матвеевича.
- Это кто такой?
Аркадий Матвеевич наклонился к нему, прошептал, мучительно краснея.
Сечихин осмотрел Лосева уже по-другому, благожелательно, и сам стал
обретать симпатичность оттого, что признал Лосева _своим парнем_.
- Как же, прослышаны, очень приятно, давайте знакомиться, я новый
начальник облплана, Сечихин Павел Павлович, - он протянул руку, но Лосев
заложил руки за спину, покачался на носках.
- Что это вам должен написать Аркадий Матвеевич? - и вдруг догадался. -
Может, статью? По случаю вступления в должность?
- Статья в основном составлена, - деликатно и смущенно возразил Аркадий
Матвеевич. - Я обещал в смысле литературном.
- Знаем, надо начать и кончить, всего-то, иначе бы они не беспокоились.
В наилучшем виде хотят предстать. Ваши мысли, Аркадий Матвеевич, - их
подпись. И все в полном восторге - ах, какой у нас начальник, какая
культура, какой слог! Владеет пером, и сам хорош! Вы бы, Аркадий
Матвеевич, ему еще манеры ваши передали, ему бы цены не было.
Представляете - волку, да еще крылья! - Лосев дал волю своему голосу, если
б он еще знал, какое невыносимое выражение у него на лице сейчас, но он и
так наслаждался безоглядным своим гневом. - Вы, я вижу, не стесняетесь,
товарищ новый начальник. Кричите, требуете. А ведь Аркадий Матвеевич не
подчиненный ваш, вам бы просить его и кланяться.
- Кто кричит? Вы сами кричите.
Аркадий Матвеевич затревожился.
- Будет тебе, Сережа, я виноват, я обещал человеку.
- Неважно. Он права не имеет так себя вести. И вам, Аркадий Матвеевич,
не стоит ему писать.
- Да чего особенного случилось, Аркадий Матвеевич? Мы уж как-нибудь
сами разберемся, верно? Вы просто выпили лишку, товарищ Лосев, перебрали,
бывает, - и Сечихин примирительно похлопал Лосева по рукаву. - Давайте
лучше я вас подвезу, куда вам?
Солнце светило ему в глаза, никакого смущения не было в их прозрачной
выпуклости. Они просвечивали насквозь невозмутимым довольством.