"Даниил Гранин. Картина" - читать интересную книгу автора

вокзала, еще обещали привокзальную площадь привести в порядок. Тут повезло
крупно. Лосев зашел, когда искали подходящий адрес. Случайно, из обрывков
фраз уловил он суть разговора, вмешался - и в самый раз. Со штатами тоже
уладил без потерь. А все равно радости не было.
Из отдела в отдел, из кабинета в кабинет, для каждого заготовлен листок
в специальном блокноте. Что не забыть в финансовом отделе, что в
промышленном. А в папке заготовлены отпечатанные бумаги, чтобы в случае
согласия тут же закрепить, чтобы было на чем резолюцию поставить. Это
основа. Их немало - основ, первейших правил для всяких хлопот. Нельзя
сразу: здрасте, вы почему деньги урезали на телефонизацию? Надо сперва
просто пообщаться, как с давними знакомыми. У всех семьи, заботы. Особенно
он был внимателен к женщинам. В них была какая-то материнская отзывчивость
к его заштатному, маленькому, невидному городку. Он похвалил новую
прическу Наталии Николаевны, отметил, что все девочки в отделе загорели, а
у Ани появились дивные расписные бусы. Каждая сотрудница была для него,
кроме всего прочего, еще и женщина. У себя, в Лыкове, он не мог себе этого
позволить. Здесь, в области, к нему возвращался мужской интерес, что-то
включалось, и он начинал видеть их подобранные в тон кофточки, шарфики,
сумочки; тщательно проверенные перед зеркалом, обсужденные краски губ,
век, волос - то, что составляет азарт, игру женской жизни независимо от
возраста. Женщины отлично чувствовали в нем непритворный интерес к себе,
то есть к их нарядам, то есть опять-таки к себе. Мнение Лосева о платьях,
о прическах, то, как он это замечал и оценивал, было дороже обычных
подношений в виде конфет или духов, какими одаривали исполкомовских
"барышень" командировочные. Поддерживать отношения нельзя подарками, учил
Лосев своих работников. Отношения надо вести постоянно, а не от просьбы к
просьбе.
- Ты чего ровно бы не в себе? - спросила Наталия Николаевна, несмотря
на все его шутки и смех.
Они сидели за стеклянной перегородкой. Красиво уложенные кудряшки
делали ее курносое личико кукольным. Многих кукольность эта и смешливость
обманывали. К перегородке был приклеен портрет артиста Тихонова и
фотография четырнадцатилетнего сына. Загорелась лампочка на селекторе.
Наталия Николаевна покосилась на нее.
- Начальство, - сказала она. - Обойдутся. Ну давай выкладывай.
Слушать она умела. Она воспринимала каждое слово, и все то, что было
между словами, все его недомолвки и вздохи.
Он сказал, что надо бы перенести строительство филиала. На другую
площадку. Вниз по реке. Примерно на километр, даже меньше, тоже в черте
города. Рассказал почему. Вкратце упомянул о картине, но сохранить
Жмуркину заводь надо было ради ее собственной красоты.
По ее лицу он понял, насколько трудное это дело. Она могла судить, ибо
строительство филиала финансируется как первоочередное. Перенос означает
изменение проекта, задержку, удорожание... Впрочем, она внимательно
посмотрела на него, по этой линии не безнадежно, удорожание, оно на руку
строителям; как ни парадоксально, но многие хотят удорожания.
Она поверила сразу, не тому, что он сказал, а тому, что ему это надо.
Только спросила для верности:
- Ты можешь отступиться от этого дела?
- Нет, не могу.