"Даниил Гранин. Картина" - читать интересную книгу автора

мало, - сказал Бадин, - разве что в Карелию.
- Ах, Бадин, вы не знаете, ведь он после Кати вытворял черт знает что,
- с какой-то тоской сказала Ольга Серафимовна. - Помните, крышу разрисовал
у Грабаря.
- Кажись, это раньше было... - мягко попробовал было Бадин, мучаясь от
того, что ему приходится поправлять ее.
- Слышите? - Ольга Серафимовна слегка повернула голову к Лосеву. -
Искусствоведы лучше меня знают. Теперь многие лучше меня про него знают. А
что, может, и знают... Я ведь не думала, что все это пригодится. Я просто
жила. И всего-то прожила с ним десять лет. Какая я вдова - я наследница, я
владелица... Бадин, вы не возражайте... Есть женщины, которые вдовы лучше,
чем жены. Воспоминания пишут... А я... Лыков... - Она прикрыла глаза.
- Может, он что рассказывал? - спросил Лосев.
Ольга Серафимовна посмотрела на него словно издали.
- Где это?
Он объяснил, не вызвав у нее никакого интереса. Бадин, который,
кажется, был специалистом, писал статью или же книгу про Астахова, тоже
ничего не мог пояснить: когда художник был в Лыкове, зачем, имелись ли у
него там родственники, друзья? Почему он выбрал дом Кислых? Ничего
другого, а именно этот дом? Может, у него с этим городом что-то связано?
- Так что вам, дорогой товарищ, задание от нашей лыковской
общественности, уточнить происхождение этого пейзажа и тем самым ввести в
историю живописи наш город, - сформулировал Лосев и подмигнул.
Тем же шутейным тоном он попробовал выяснить, как теперь расценивается
картина в смысле претензий к ней, в свете, так сказать, прошлой критики,
поскольку она ныне всенародно выставлена, и заодно относительно
непосредственно денежной цены. Он был поражен, когда Бадин, которому Ольга
Серафимовна каким-то малым движением головы перекинула этот вопрос, назвал
полторы - две тысячи рублей.
- Это вы как... серьезно? - не удержался Лосев.
Бадин посмотрел на него как на человека, произнесшего что-то
неприличное, и спросил, а во сколько он, Лосев, оценивает картину, из чего
исходит при этом, из каких цен.
- Две тысячи?.. - Не то что для себя, для города Лосев не мог
позволить, ни по какой статье не мог протянуть такую сумму.
- Не кажется ли вам, Сергей Степанович, что цена может быть и три
тысячи. И пять! Смотря чья картина, какая, - с некоторым усилием сказал
Бадин, показывая, что денежные эти дела, которые его заставляют вести, ему
неприятны.
Так-то так, но должны быть расценки, прейскурант, что ли. Иначе
произвол. За что, спрашивается, заламывают такую сумасшедшую сумму? -
возмущался про себя Лосев. Бесконтрольность! Какое право имеют, тем более
что картина по сути - национальное достояние, а не личное. К тому же этот
Астахов, может, в один день ее нарисовал и раскрасил.
- Если б я был знаток, - Лосев понеуклюжее развел руками, - я почему
ахнул: по нашей пошехонской жизни цифра больно гигантская, я себе такого
не представлял.
Даже если они назвали с запросом, все равно много не уступят.
- Я-то мечтал - для города нашего... Этот дом Кислых у нас
достопримечательность. Да и вообще, такой случай, в кои веки... Я уверен,