"Богумил Грабал. Волшебная флейта" - читать интересную книгу автора

большие желтые машины с решетками и надписями "Общественная безопасность", а
на Капровой извергали струи водометы, сметая под машины пешеходов, в
подворотнях приходили в себя только что избитые люди, и восьмидесятилетняя
старуха с костылем взывала: "Кто заплатит мне за промокшую чудесную шубу?"
Группа дружинников стояла перед Художественно-промышленным училищем, желая
попасть внутрь, в окнах горел свет, и там мелькали фигуры студентов, которые
дважды в год отмечают окончание учебы, в конце семестра и в конце года...
появился юноша с ключом, дружинники требовали открыть им, но молодой
ассистент ответил, что это территория учебного заведения, куда посторонним
вход воспрещен, дружинник настаивал, что они должны войти, так как в это
здание только что проникла троица в глухих капюшонах с прорезями для глаз,
но молодой ассистент сказал, что он сам осмотрит училище и уведомит их о
результатах, и запер дверь... а в это время в переходах метро плакали люди,
не от чувств, от слезоточивого газа, полиция арестовывала прохожих в мокрой
одежде, и я не пошел в "Барвинок", там было закрыто по техническим причинам,
я сидел в пивной "У Отто", к соседнему столу подсел молодой человек в
зеленом свитере, потом пришли еще трое и сели - за моей спиной и за мой
стол, и это тоже были переодетые в куртки и пестрые свитера молодые
полицейские, они походили на футболистов, мы ощупали друг друга глазами, и я
боялся и глядел, не мигая, в самое сердце мертвой тишины, ибо боги покинули
этот мир и этот город... и в этот воскресный вечер я сумел-таки достичь
своего шумного одиночества, глубочайшей опустошенности и величайшего
беспокойства, которых достигли прежде меня Кьеркегор и Фридрих Ницше. Как
часто порывался я выброситься из окна шестого этажа, где я живу, но не из-за
всего этого, а потому, что на моих глазах долго умирала моя Пипси, моя жена,
которую так напоминала Перла, но когда я прочел, что Кафка тоже хотел
выброситься с шестого этажа дома, в котором он жил, из "Мэзон Оппельт,
торговля вином", где под Староместской хранилось почти семьдесят тысяч
бутылок ценнейших вин, и когда я прочел, что Мальте Лауридс Бригге в Париже
тоже жил на шестом этаже, я отказался от своей мысли, хотя, будь у меня
силы, я купил бы канистру бензина и поджег себя; но, боюсь, я не так
бесстрашен, как Муций Сцевола, подросток, который сжег себе левую руку на
виду у перепуганных врагов и прибавил, что, мол, в Риме таких людей тысячи;
я боюсь и даже наслаждаюсь этим страхом, я, познавший величайшее
беспокойство, как Кьеркегор или Ницше, я, чьи глаза полны слез, насквозь
вымокший, как все те, кто собственными глазами испытал слезоточивый газ, а
телами - натиск струй водометов: так моя фантазия отобразила физические и
душевные ощущения других...
Когда в понедельник я приехал в Прагу, то, выйдя в четверть четвертого
из метро у Музея, увидел конную статую святого Вацлава, который грозно
вздымался вверх в полном боевом снаряжении, а подле него, повернувшись
спиной к коню, вышагивали бдительные полицейские, молодые парни в нарочито
стянутых кзади шинелях - чтобы обрисовать мощный торс; я видел поток людей,
плывущих мимо тех, кто стоял на бордюре тротуара, и смотрел туда, куда
хотели возложить цветы те, кому это было не то чтобы запрещено, но и не
разрешено; с тротуара напротив доносился свист, и я видел, что на бордюрах
стояли полицейские - точно такие же, как непрошеные защитники святого
Вацлава, и у меня на глазах одного из свистунов полицейский повел сквозь
толпу к подъезду... и мне уже ни к чему был слезоточивый газ, я и без того
тихо плакал над тем, что боги, кажется, и вправду умерли, и сгинули Геракл и