"Богумил Грабал. Волшебная флейта" - читать интересную книгу автора

гордости и важности от того, что жизнь не течет мимо них, но движется с ними
и ими, что только они могут провести бороздку по гладкому алмазу нашего
общества; так, сами подобные алмазам, они пересекают по диагонали
Староместскую площадь и устремляются дальше по Королевскому тракту, я же
шагаю навстречу им потупясь, чтобы они не заметили, что я чуть не плачу, что
едва сдерживаю слезы, потому что, куда бы я ни глянул, я всюду вижу их
немигающие глаза, которым придает зоркости ясное представление о том, куда и
зачем они идут; при этом ведет их вовсе не знание, их путь - это прорыв,
самим своим пребыванием сейчас в Праге они одним махом преодолевают все
премудрости мира, все университеты, все политехнические институты - они
одолевают даже Пражский Град, который стоит мрачный, как при Рудольфе
Габсбурге. Я задерживаюсь перед зданием деканата на Целетной улице и читаю
объявление о забастовке педагогического факультета Карлова университета, а
рядом вывешены газетные вырезки и пламенные воззвания ко всем тем, кто идет
с молодежью, а не стоит на обочине... и я рад, Апреленка, что дожил до этого
дня, точно так же мы с паном Мухой плакали на выставке молодого
нон-конформистского искусства на старой скотобойне в Голешовицах, что
дождались того, чего уже не чаяли, что внутри алмаза еще есть изъян, который
излучает такое сияние, что его видно невооруженным глазом... Навстречу мне,
Апреленка, движутся хорошо одетые молодые люди, девушки с макияжем...
кажется, будто они идут на праздник, на свадьбу своей подруги, да эти юные
женщины и есть олицетворение свадьбы, они вышли замуж за привлекательную
человечную бесконечность, благодаря им была зачата и возникла сама суть
вещей, благодаря им только сейчас утвердился диктат бытия, и я вижу, что те,
которые прежде просто шатались по Праге, ныне преисполнились достоинства,
как в те времена, когда Саша Дубчек прыгал в купальне с мостков в воду, а
пожилые дамы снимали с себя драгоценности и серьги и клали их на алтарь
этого молодого тогда человека, который сегодня днем тоже шел вместе со всей
Прагой на манифестацию... и те юноши, что хулиганят на футбольных матчах
"Спарты", "Славии" и "Богемки", нынче тоже ступают важно, будто на
собственной свадьбе, женясь на любимой девушке... и все они колоннами - по
диагонали, по горизонтали и зигзагами - идут по Староместской к Вацлавской
площади, где под копытами святого Вацлава с полудня сидит молодежь, и
полиция на этот раз ведет себя так, словно эти юноши и девушки получили
официальное разрешение от национального комитета района Прага-1, словно сам
товарищ Штепан приказал органам безопасности охранять покой светлого
пасхального понедельника, обойдясь без стегания прутьями...
А я направляюсь туда, куда привык ходить, потому что, как вы,
Апреленка, знаете, у меня никого нет, я одинокий человек, и живу я на улице
или в Керске и только ночевать хожу в Сокольники... конечно, у меня есть
дети - столько котят, сколько я подобрал; мои дети и все те, кто шагает по
мостовым и тротуарам и знает, что я про них непрестанно думаю, однако мне
нужно быть внимательнее к себе, ведь я уже стар и все это волнует меня чуть
ли не до разрыва сердца, хотя мое сердце не так велико, как у Энди Уорхола,
у которого оно было размером с отель "Риц"... а все же оно разорвалось!
Банальная операция желчного пузыря - и конец! Так что я предпочитаю сидеть
"У тигра", пить пиво и подписывать свои "Три новеллы", что вышли за эти
восемь дней, которые потрясли Прагу... Рядом со мной сидит мой друг Бабочка,
что умеет улыбаться и красиво одеваться и строит метро, а еще он умеет
молчать, но сейчас он сообщил мне: "Кстати, пан Грабал, тут была девушка,