"Александр Говоров. Санктпетербургские кунсткамеры, или Семь светлых ночей 1726 года (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

2

Лицо это было румяно, как пасхальный пирожок, вооружено вислым носом
и парой проницательных глаз. Паричок на нем был пышный, как шевелюра
Купидона, а кафтанец прямо с парижской модной гравюрки. Лицо перебирало
ножками на высоких каблуках, и вообще, как говорится, жизнелюбие из него
так и лучилось, хотя лицо это стенало и заламывало руки.
- О, герр Шумахер, ваше превосходительство, меня обокрали!
Шумахер в первую очередь отметил светский вид неожиданного
посетителя. Но следовало для начала и поставить его на место, поэтому
господин куратор насупился.
- Что вам угодно?
Посетитель взмахнул кружевными манжетами и рассыпался в поклонах.
Шумахер нахлобучил парик и тоже сделал несколько па политеса.
- Меня обокрали! - жаловался посетитель. - Ночью вломились солдаты...
О-о, как они себя вели!
- Кто сей есть? - спросил Шумахер у стоящего рядом студента. Но тот
не знал, и ответил служитель из-за распахнутых дверей:
- Академикус... Из прибывших намедни. Я им сказывал, что беспокоить
вас нельзя...
Услышав этот диалог, посетитель подпрыгнул, склонился до паркета и
представил себя:
- Игнаций-Констанций-Фелющй граф Бруччи де Рафалович, кавалер
Золотого Овна и иных орденов Священной Римской империи, магистр свободных
искусств!
- Ax, repp Рафалович! - весь просиял Шумахер. - О, граф Рафалович!
Он тоже приветливо полоскал ручкой у самого пола, но при этом силился
вспомнить, кто такой? До сих пор он, Шумахер, первым узнавал любого,
прибывавшего в Санктпетербург, а здесь так оплошать? Да еще и академикус, а
всех академиков, служивших в Санктпетербурге, именно Шумахер приглашал, еще
по повелению покойного государя... Да еще и граф, да еще и кавалер
какого-то Золотого Овна! Впрочем, что-то смутно Шумахеру припоминалось - не
то в Ганновере, не то в Вене...
Шумахер выразил графу свое крайнее соболезнование и заверил, что
сегодня же найдет время, чтобы ознакомиться с его патентами и
рекомендательными письмами. Но эти слова вызвали у графа буквально приступ
плача.
- О санта мадонна! Сегодня ночью в этом вашем доме у меня их
похитили! Пропало все!
- Как, неужели все?
- О, да, да! И графская грамота, и академический диплом, и патент
магистра... А какие были там высокие подписи, какие печати!
Тут Шумахер заметил, что, несмотря на плач и заламывание рук,
новоявленный граф исподтишка следит за ним паучьим взглядом. Господину
куратору стало зябко, и он повернулся, давая понять, что аудиенция
окончена. Тогда граф Бруччи де Рафалович буквально пал к его ногам.
- А главное, главное, блистательный синьор! Главное, что у меня
пропало...
Он внимательно оглядывал каждого, а все молчали, ожидая. И граф