"Александр Говоров. Санктпетербургские кунсткамеры, или Семь светлых ночей 1726 года (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

читал приговор:
- "Либе мутер, дражайшая матушка, так как нет никакой надежды, что
мои письма дойдут к тебе из этой дикой глуши, я буду их писать в моей
записной книжке, как некий путевой дневник... Когда подплываешь к этому
городу, он встает из пучины моря, словно сказочное чудо, - истинный
парадиз, рай на земле!"
Миллер остановился и недоуменно взглянул на куратора.
- Переверните страницу, - приказал тот.
- "Ты же знаешь, обожаемая матушка, - переверну" страницу, продолжал
Миллер, - что три человека на всей земле были уважаемы мною - английский
мудрец Исаак Ньютон, наш немецкий гений Лейбниц и Петр Великий, российский
император, герой эпический, полубог в доспехах воина и фартуке кузнеца. Но
пока я вырос и выучился, все они чредою печальной сошли в царство теней. И
здесь, в Санктпетербурге, я застал тело императора, гниющее в соборе. По
какому-то непостижимому русскому обычаю его не стали закапывать. А народ
говорит, что вдовая царица либо спит как сурчиха, либо пьет как торговка. И
вообще здесь никто ничего не делает, каждый только и ждет, чем закончится
это странное царствование..."
Шумахер взялся за сердце, закрыл глаза.
- Да как же вы могли... Да вы же всю Академию подводите под топор...
Да я же вас немедленно отошлю назад, и будете там умирать без работы со
своей дражайшей матушкой!
Еще повозмущавшись и потопав ножкой, библиотекариус сменил гнев на
милость.
- Но я вас спасу, да, спасу... Спасу как земляка и вообще как
симпатичного мне человека. Дайте-ка сюда эту вашу нотицбух. Глядите, сию
глупую страницу я выдираю - айн, цвай, драй! - и разрываю на кусочки. А вы
напишите новое, умное, благонамеренное письмо и пошлите его своей матушке
через почтамт, и, между прочим, упомяните, что не кто иной, как Иоганн
Даниэль Шумахер, спас вас от очень крупной неприятности.
Он поднял палец.
- Вы очень доверчивы, господин студент! Русские - это загадочный
народ, о, вы скоро узнаете, какой это загадочный народ!
И Шумахер, растопырив руки, показал, как безгранично доверчив
господин студент Миллер. Затем спросил:
- Правда ли, в событиях минувшей ночи и вы пострадали? Будто вас тоже
выселили и вы поместились на квартире в слободке?
Миллер кивнул, подтверждая. Но добрейший унтер-офицер, господин
Максюта - так кажется его зовут? - приютил его у себя. И все его книги и
коллекции также приютил. А что, разве и это нельзя?
- О, нет, наоборот! - хохотнул Шумахер. И, наклонившись к самому уху
студента, стал ему внушать, дирижируя пальцем: - Все, что вы услышите от
этого мужика в мундире, тотчас сообщайте мне. Он, между прочим, водку не
пьет, в церковь не ходит, это так нетипично для здешнего народа, увидите
сами... Русская инквизиция мимо такого человека не пройдет. А вы
понаблюдайте за ним, понаблюдайте... Рано или поздно это может оказаться
полезным для нас, немцев.
Миллер хотел спросить, каким именно образом полезным, как вдруг
раздался удар в дверь, готические створки распахнулись и на сцену выступило
новое лицо.