"М.Горький. Жизнь Клима Самгина. Часть 4." - читать интересную книгу автора

- Кажется - так. Он присылал ее ко мне один раз. Он настроен несокрушимо.
Упрям. Уважаю упрямых.
Вышла. На плечах ее голубая накидка, обшитая мехом песца, каштановые
волосы накрыты золотистым кружевом, на шее внушительно блестят изумруды.
- Что - хороша Мариша? - спросила она.
- Да.
- То-то.
Завтракали в ресторане отеля, потом ездили в коляске по бульварам, были на
площади Согласия, посмотрели Нотр Дам, - толстый седоусый кучер в смешной
клеенчатой шляпе поучительно и не без гордости сказал:
- Это надо видеть при луне.
- Московский извозчик не скажет, когда лучше смотреть Кремль, - вполголоса
заметил Самгин, Марина промолчала, а он тотчас вспомнил: нечто подобное
отмечено им в поведении хозяйки берлинского пансиона. - "У нас, русских,
нет патриотизма, нет чувства солидарности со своей нацией, уважения к ней,
к ее заслугам пред человечеством", - это сказано Катковым. Вспомнилось,
что на похороны Каткова приезжал Поль Дерулед и назвал его великим русским
патриотом. Одолевали пестрые, мелкие мысли, с досадой отталкивая их,
Самгин нетерпеливо ждал, что скажет Марина о Париже, но она скупо бросала
незначительное:
- Гулевой городок, народу-то сколько на улицах. А мужчины - мелковаты, -
замечаешь? Вроде наших вятских...
Искоса поглядывая на нее, Самгин подумал, что она говорит пошленькое
нарочно, неискренно, маскируя что-то.
Она предложила посмотреть "ревю" в Фоли-Бержер. Поехали, взяли билеты в
партер, но вскоре Марина, усмехаясь, сказала:
- Следовало взять ложу.
Да, публика весьма бесцеремонно рассматривала ее, привставая с мест,
перешептываясь. Самгин находил, что глаза женщин светятся завистливо или
пренебрежительно, мужчины корчат слащавые гримасы, а какой-то смуглолицый,
курчавый" полуседой красавец с пышными усами вытаращил черные глаза так
напряженно, как будто он когда-то уже видел Марину, а теперь вспоминал:
когда и где?
- Как думаешь: маркиз или парикмахер? - прошептала она.
- Нахал. И, кажется, пьян, - сердито ответил Самгин.
На сцене разыгрывалось нечто непонятное: маленький, ловкий артист
изображал боксера с карикатурно огромными бицепсами, его личико подростка
оклеено седой, коротко подстриженной бородкой, он кувыркался на коврике и
быстро, непрерывно убеждал в чем-то краснорожего великана во фраке.
- Это - Лепин, кажется - мэр Парижа или префект полиции, - сказала Марина.
- Неинтересно, какие-то домашние дела.
Появлялись, исчезали певицы, эксцентрики, танцоры негры. Марина ворчливо
заметила, что в Нижнем, на ярмарке, все это предлагается "в лучшем виде".
Но вот из-за кулис, под яростный грохот и вой оркестра выскочило десятка
три искусно раздетых девиц, в такт задорной музыки они начали выбрасывать
из ворохов кружев и разноцветных лент голые ноги; каждая из них была
похожа на огромный махровый цветок, ноги их трепетали, как пестики в
лепестках, девицы носились по сцене с такой быстротой, что, казалось, у
всех одно и то же ярко накрашенное, соблазнительно улыбающееся лицо и что
их гоняет по сцене бешеный ветер. Потом, в бурный вихрь пляски, разорвав