"М.Горький. Жизнь Клима Самгина. Часть 4." - читать интересную книгу автора

вверх, он прислушивался, как в нем растет нечто неизведанное. Это не была
привычная работа мысли, автоматически соединяющей слова в знакомые фразы,
это было нарастание очень странного ощущения: где-то глубоко под кожей
назревало, пульсировало, как нарыв, слово:
"Смерть".
Соединение пяти неприятных звуков этого слова как будто требовало, чтоб
его произносили шопотом. Клим Иванович Самгин чувствовал, что по всему
телу, обессиливая его, растекается жалостная и скучная тревога. Он
остановился, стирая платком пот со лба, оглядываясь. Впереди, в лунном
тумане, черные деревья похожи на холмы, белые виллы напоминают часовни
богатого кладбища. Дорога, путаясь между этих вилл, ползет куда-то вверх...
"Невежливо, что я не простился с ними", - напомнил себе Самгин и быстро
пошел назад. Ему уже показалось, что он спустился ниже дома, где Алина и
ее друзья, но за решеткой сада, за плотной стеной кустарника, в тишине
четко прозвучал голос Макарова:
- Идиоты, держатся за свою власть над людями, а детей родить боятся. Что?
Спрашивай.
Самгин встал, обмахивая лицо платком, рассматривая, где дверь в сад.
- Нет, никогда, - сказал Макаров. - Родить она не может, изуродовала себя
абортами. Мужчина нужен ей не как муж, а как слуга.
- Кормилец, - вставил Иноков.
Не находя двери, Самгин понял, что он подошел к дому с другой его стороны.
Дом спрятан в деревьях, а Иноков с Макаровым далеко от него и очень близко
к ограде. Он уже хотел окрикнуть их, но Иноков спросил:
- А что ты думаешь о Самгине?
Макаров ответил невнятно, а Иноков, должно быть, усмехнулся, голос его
звучал весело, когда он заговорил:
- Вот, именно! Аппарат не столько мыслящий, сколько рассуждающий...
Самгин поспешно пошел прочь, вниз, напомнив себе:
"Я дважды оказал ему помощь. Впрочем - чорт с ними. Следует предохранять
душу от засорения уродством маленьких обид и печалей".
Фраза понравилась ему, но возвратила к большой печали, испытанной там,
наверху.
Он провел очень тяжелую ночь: не спалось, тревожили
какие"Мальчишество,-упрекнул он себя, хмурясь, но глаза улыбались.-Меня
влечет к ней только любопытство, - убеждал он себя, глядя в зеркало и
покручивая бородку.-Ну, может быть, некоторая доля романтизма. Не
лишенного иронии. Что такое она? Тип современной буржуазии, неглупой по
природе, начитанной..."
Но радость не угасала, тогда он спросил себя:
"А что и почему смущает меня?"
Найти ответ на возрос этот не хватило времени, - нужно было определить:
где теперь Марина? Он высчитал, что Марина уже третьи сутки в Париже, и
начал укладывать вещи в чемодан.

В Париже он остановился в том же отеле, где и Марина, заботливо привел
себя в порядок, и- вот он - с досадой на себя за волнение, которое
испытывал, - у двери в ее комнату, а за дверью отчетливо звучит знакомый,
сильный голос:
- Нет, нет, Захар Петрович, на это я не пойду. Ей ответил голосок