"Александр Городницкий. Деревянные города (Главы из книги "И вблизи, и вдали")" - читать интересную книгу автора

"Тебя когда-нибудь в самолете укачивало?" - спросил, недоверчиво
приглядываясь к моей физиономии, вылезший из кабины второй пилот. "Никогда!"
- уверенно ответил я, и это была чистейшая правда. "Молодец, - пилот
одобрительно хлопнул меня по плечу, - а то нам тут еще "на сброс" надо
залететь". "На сброс" - так называется доставка по воздуху груза в те места,
где самолет приземлиться не может. Поэтому все необходимое экспедиции просто
сбрасывают в открытый люк с небольшой высоты на вираже так, чтобы, по
возможности, ничто не разбилось, не потерялось. Мы в тот раз доставляли "на
сброс" овес для лошадей. Чтобы овес не рассыпался из лопнувшего мешка,
каждый мешок засыпали только наполовину, а потом упаковывали его еще в один
мешок. Кроме овса, бросали почту, палатки и спирт, налитый по этому случаю в
резиновые грелки. Для каждого прицельного броска приходилось делать по
нескольку заходов. Бортмеханик швырял в распахнутый люк очередной мешок,
машина вздрагивала, круто взмывала вверх и, опрокидываясь на крыло,
стремительно шла на следующий заход.
До сих пор не понимаю, как мне удалось выжить в этой мучительной и
непривычной для меня ситуации. Когда самолет наконец приземлился, я с трудом
выполз из него и лег под крыло. "А говоришь, не укачивало", - неодобрительно
покачал головой второй пилот.
Несмотря на неудачный первый опыт, к самолетам всех марок и к
вертолетам я привык довольно быстро и укачиваться перестал. В те годы
геологов на Крайнем Севере возили летчики Полярной авиации, независимого
тогда ведомства, на котором еще лежали отсветы громкой славы времен
покорения полюса и трансарктических перелетов. Для работы в Полярной авиации
в те годы действительно требовались высшая профессиональная подготовка,
смелость и знание Севера. Почти все командиры машин, летавшие с нами, имели
право первой посадки в незнакомом месте, были настоящими полярными асами и,
уж конечно, личностями. В конце пятидесятых - начале шестидесятых годов мне
немало пришлось летать и в Туруханском крае, и в районе Норильска, и в
Амдерме, и однажды даже на станцию "Северный полюс". Трижды при этом - с
вынужденными посадками, так что минимум трижды я обязан жизнью мастерству
полярных летчиков.
Реальность таких критических ситуаций я вполне ощутил уже в 1958 г.,
когда, теперь уже не помню зачем, прилетел на пару дней из тайги на базу в
Игарку и надо было отправляться назад, на реку Горбиачин, где работала наша
партия. Меня, как договорились, должна была попутно забросить "Аннушка",
летевшая дальше с грузом для оленеводов. Переправившись утром в аэропорт
через енисейскую протоку, я разыскал командира машины и спросил, когда
полетим. "Да часа через два - не раньше, - ответил он, - еще пообедать
успеешь". Успокоенный его ответом, я и впрямь пошел обедать в аэродромную
столовую. Не успел я покончить с первым, как услышал за окном гул
прогреваемого мотора. Схватив рюкзак, я выскочил наружу и увидел, как мой
самолет выруливает на взлетную полосу. Я кинулся наперерез ему, размахивая
руками. Командир засмеялся и через прозрачный колпак кабины показал мне
"дулю". Меня обдало песком и мелкими камушками, взвихрившимися от работы
винта, и "Аннушка" взлетела. Обиженный и раздосадованный, я поплелся
обратно, собираясь все высказать коварному командиру, когда самолет
вернется. Выяснилось, однако, уже в диспетчерской, что командир ни при чем.
Ему поменяли полетное задание - срочный санрейс.