"Овидий Горчаков. Пепел Красницы" - читать интересную книгу автора

поеду я в Слуцк свое педучилище кончать!
В полутьме сеней Длинный остановился и замямлил:
- Ты ступай потихоньку, а я... того, догоню. Вот только скажу деду пару
слов, яблок возьму на дорогу...
...Он догнал меня за околицей и долго шел рядом, молча улыбаясь
каким-то своим мыслям, то и дело оглядываясь на Красницу, на дом с аистовым
гнездом. Сбочь шляха отцветали озимые. На ветле стонала горлинка.
- Ну как? - осведомился я ехидным тоном. - Поцеловался на прощанье с
дедом?
Длинный глянул на меня обалдело и расхохотался, достал несколько яблок
из карманов хлопчатобумажных красноармейских шаровар, произнес уважительно:
- Лопай! Антоновка, апорт, титовка!
- Знаешь, Витька, - заявил он мне неожиданно, - после войны я
обязательно приеду сюда, в Красницу, жениться!
В немом изумлении уставился я на друга. Лицо у этого
восемнадцатилетнего жениха лошадиное, нос как у Буратиыо, русые волосы
торчат космами во все стороны. Воротник гимнастерки замусолен до черноты,
пуговицы оборваны, куцый ватник продрался на острых локтях, в раструбах
кирзовых голенищ тощие икры. "Длинный" - это партизанское прозвище, среди
десантников Володьку нередко называли Дон-Кихотом. Только лакированный
комсоставский ремень со звездой на медной пряжке и портупеей, наган,
гранаты, рожки в голенищах да фрицевский тридцатидвуха рядный 38-40 поперек
груди придают Длинному, одному из лучших разведчиков отряда, лихой,
воинственный вид. Меня прорвало:
- Раскис, разлимонился! Тоже мне жених! На смазливую девчонку
польстился. Только канарейки в клетке не хватает. Немцы Севастополь взяли, а
она барахло свое нафталинит! Какое право она имеет салфетки крахмалить,
когда весь мир кровью обливается?! Эх, ты... Тузик!
- Молчи, дурак! - весело отрезал Длинный. - У Минодоры отец и брат в
армии. Брат - летчик, отец - комиссар полка. Да и сама она такие сведения из
Могилева да Быхова носит, что мы только ахаем! А что они с дедом за прежнюю,
мирную жизнь цепляются, так в этом ничего дурного нет. Минодора даже затеяла
детей в Краснице грамоте учить. Это, брат, такая девушка!.. И старикан
мировой. Воск, правда, отдает церкви на свечи, так и то во имя победы над
"нехристями-хрицами"!..
Володька Длинный засмеялся счастливо, вытянулся и, задрав к небу
длинные руки, заорал во весь голос:
- Жениться-я-я приеду-у-у!..
И голос жениха далеко разнесся по зреющей ниве, обгоняя волны, катившие
по зеленому морю ржи, пугая жаворонка в поднебесье.
Месяц липец. Июль, значит. Пенятся, медово благоухают липы.
Он повернулся ко мне:
- Что ты, скептик, понимаешь! - Почему-то слово "скептик" было
ругательством в нашем отряде. - Ты глянь вокруг, до чего жить хорошо!
Совестно немного, война все-таки. Но я никогда не был так счастлив. Душа у
меня поет, ну прямо как хор Пятницкого! "Эх, как бы дожить бы до
свадьбы-женитьбы и обнять любимую свою!.."
Я не посмел, конечно, признаться Длинному, что и я уже успел влюбиться
в его Минодору. А что? Любовь с первого взгляда. С той самой минуты, когда
ее пальцы, протянутые к ставням, загорелись солнечно-алым, светом и вся она