"Юний Горбунов. Софья Палеолог " - читать интересную книгу автора

распоясанная. Сама судьба!
Так ли было все, как запомнилось 11-летней отроковице? Что и впрямь
случилось тогда в Морее, а что Софья выдумала вот сейчас, преданно глядя на
великого князя и чувствуя, что нужная слезинка стоит-таки в уголке ее глаза,
а в требуемый момент сорвется и покатится по щеке.
И чего было больше в ее лепете, жестах, неожиданно вспыхивающей улыбке,
в прикосновениях невзначайных - было больше жалости и тоски по утраченной
родине и короне? Или, напротив, - восторга, тоже словно бы невзначайного,
тем явившимся ей бесцеремонным турком-победителем и диктатором воли своей?
Больше было наверно и того, и другого. Софья чувствовала, что спектакль ей
удается, что она в ударе, что плохо будет нынче Новгороду ушкуйному,
вечевому. А может и для византийской короны найдется голова?
А что же Иоанн свет Васильевич, обретший новую жену с призраком короны
византийской? Иоанну заменила она и совет бояр степенных, и митрополичью
светлую голову, и материно сердечное провидение. В опочивальне своей
коронованной толстушки обрел он все, чего недоставало ему лично -
уверенность, хитрость, крепкую государеву руку. И ведь что особливо льстило
Иоанну? Ничего этого не просил-не выспрашивал он у жены - ни совета, ни
опаса, ни предвидения, как у бояр или у матери. Все явилось ему в богоданном
семейном комплекте - наряду с ласками и будущим потомством, горкой заморских
фисташек, вовремя залатанной на одежде прорехой, ежеутренним целованием
руки...
Позднее, уже в царение сына Иоаннова некий русский славянин по имени
Берсень горько посетует греку Максиму:

"Как пришла сюда мати великого государя, то наша земля
замешалася".

Любое деяние, скажем к слову, большое оно или малое - всегда подспудное
творение двоих, несущих в себе мужское и женское достояние. Со-творение
человека тому простой и непреложный образец. Личность складывается из двух
составляющих - духовной и физической. Она двуедина. Одно мужское, дай ему
волю, наломает в жизни дров (что подчас и случается); одно женское не сможет
материализовать деяние. И большинство наших неустройств, если тоже к слову
пришлось, происходит от непонимания, сопротивления либо только интуитивного
следования этому принципу. Закон двуединства, скажем так, еще не понят и не
открыт, хотя давно уже витает в воздухе и подспудно правит бал. Как и Божий
суд.
И то сказать: наслушавшись Софьиных невзначайных советов, Иоанн на
Шелони уже не осадил коня, не отозвался на протянутую побежденными руку.
Последовали казни непредставимые для Великого Новгорода, казни даже тех,
коих он сам еще вчера облек титлами степенными. Вернув Москве вологодские
земли, обогатив казну свою восьмьюдесятью пудами серебра повинного, великий
князь сделал передышку, но недолгую, глаз не спустил с Новагорода, наезжал
туда теперь не князем соседнего удела, а государем всея Руси, коего владыка
и посадники встречали за сто верст от города. Сам творил суд государев, уже
не слушая веча и степенных посадников,

"питая, - как выразился Карамзин, - несогласие между боярами и
народом".