"Юний Горбунов. Софья Палеолог " - читать интересную книгу автора

Судил "вечников" не только в Новгороде, но и на Москве, нарушая право
вольного города.
Новгородцы и сами не заметили, как стали навеличивать Иоанна не
господином, как прежде, а государем. А когда уже бессильное вече вдруг
спохватилось, ГОСУДАРЬ, узрев в том кровную обиду и бесспорный повод, снова
пошел на Новгород с мечом. И тут уж не увидим мы никакой былой попятности
дософьиной поры, никаких увещаний и милости. К нему даже владыку и послов не
допускали, объявляя волю государя через третьи руки.
Красноречивый эпизод из той поры гуляет из летописи в летопись. Как
архиепископ Феофил с послами новгородскими, придя в очередной раз под двери
московского государя, обьявил, что Новгород на все согласен и бьет челом,
чтобы по старине составить договор и утвердить его обоюдно крестным
целованием.
Как видим, только форму просят новгородцы соблюсти. Но слуги государевы
ответствовали:

- Царь не будет целовать креста!
- Так пусть бояре полномочные приложатся, - согласились
новгородцы.
- И боярам не велит государь.
- Так хоть какой-никакой наместник государев пусть, -
коленопреклоненно взмолился владыка.

Дверь, перед коей стояли послы, на то промолчала. Она не умела сказать,
что моды нынче завелись другие, и на Москве целуют уже не крест, но руку
государеву.
Великий Новгород первым на Руси взвесил тяжелую длань самодержавного
царя.
В 1479-м следует новый беспощадный поход на Новгород, уже безоглядно
жестокий. По доносам (доносы - еще одна новая мода на Руси) схвачены
пятьдесят, потом еще сто новгородцев. Их везут в Москву и там пытают. Потом
всех казнят. Их имущество Иоанн забирает в свою казну.
Вслед за тем началось великое переселение, тоже невиданное до того на
Руси. Сотни и сотни семей купеческих, боярских стронуто с новгородских
концов и посадов и разбросано по московским землям. А московскую неугоду
гонят на их место, в Новгород. При этом все движимое и недвижимое
переселенцев отходит под государеву руку. Вольный Новгород никогда не знал
такого страха и унижения от московских великих князей. А тем паче от Иоанна
(памятуя начало его правления), коим, думалось, будет он помыкать как и
Казимиром - одного другим пугая, а держась своего.
Можно сказать, в одночасье вблизи Софьиной опочивальни Иоаннова
неуверенность, а подчас и трусоватость обрели физиономию хитромудрости и
дальновидности, став отныне отличительной чертой его правления на Руси.
Великий Новгород, повторимся, стал первой и тоже великой жертвой
самодержавной политики Иоанна III. Историк Н.И.Костомаров держался того
мнения, что если бы не Москва одолела тогда вечевой Новгород, а напротив
Новгород с его вечевым укладом подмял бы под себя Москву, то при таком
повороте истории могло бы не быть у нас ни Иоанна Грозного, ни Смутного
времени... Да и грядущее сближение с Западом пошло бы может вовсе не по