"Елена Горбачевская. Не имей сто рублей..." - читать интересную книгу автора

пятнадцать тысяч, так что, наверное, вполне неплохо. По крайней мере с голоду
не умрем!

19. В заботах о хлебе насущном.

Итак, закончив "отмывку" денег, мы приступили к следующей стадии
реализации нашего плана. А именно собрались прикупить чего-нибудь съестного.
Сережа по укоренившейся за последние годы привычке собрался было уже мчаться на
Комаровку, да я его остановила. Что-то всплыло в памяти, что первое время после
ввода белорусских денег их не очень охотно брали, предпочитая "деревянные". Так
что было решено сначала посетить ближайшие магазины. Тем более, что тогда, то
есть сейчас, в 1992-м, на рынке можно было купить еще далеко не все продукты.
В общем, выбрали мы парочку наиболее хрустящих купюр и отправились в
магазин.
И благополучно обломались.
Поскольку давным-давно забыли о таком явлении, как дефицит. А оно,
то есть он, расцветал на прилавках пышным махровым цветом. Ибо кроме этого
цвета и жалких почерневших костей на них, на прилавках, больше ничего не было.
Не радовали глаз яркие упаковки импортных продуктов. Да и серых отечественных
не было. Оказывается, на сахар, муку, крупы и масло все еще существовали
талоны. Причем не было никакой вероятности, что эти продукты когда-нибудь
поступят в продажу, и талоны удастся отоварить. Пробежавшись по нескольким
магазинам, мы обнаружили в одном месте более чем странную картину. Возмущенные
покупатели устроили что-то вроде митинга перед "черным ходом". Даже милиция
приехала. Не в наших интересах было обращать на себя внимание, но из бессвязных
выкриков пенсионеров и ответных реплик стражей порядка у нас сложилось
следующее мнение о развитии ситуации.
Оказывается, и сахар, и мука, и другие продукты имеются в изобилии
на рынке. Но там цены выше. Если в магазине сахар должен продаваться по 42
рубля за килограмм, то на рынке - 60-70 рублей. Зато в магазине появления его,
сахара, люди ожидают уже несколько дней. Стоят в очередях, составляют списки,
скандалят по поводу "Вас тут не стояло!", трогательно пишут номерочки на руках.
А вожделенный сахар так и не привозят. И поэтому, со слов милиционеров, по
городу время от времени вспыхивают "сахарные бунты", когда очереди начинают
чуть ли не громить витрины.
Хочу обратно, в 1997-й!
Оказывается, за пять лет мы уже благополучно отвыкли от этого
дурдома, от талонов, купонов, визиток и прочих пережитков социализма.
- Хорошо еще, что нас не занесло чуть-чуть пораньше, когда для того,
чтобы купить буханку хлеба требовались эти дурацкие купоны, - бурчал Сережка,
укладывая в пакет молоко, наш единственный пока трофей.
- Да уж! - не могла я с ним не согласиться. - Попади мы в те
времена, так вообще неизвестно что бы делали. Советских-то денег у нас нет! А
помнишь, как тряслись над этими купонами! Зато потом напечатали их столько, что
не знали, куда девать. У Маринки в тире до сих пор целая куча мишеней лежит,
отпечатанных на обратной стороне купонов. В этом есть даже что-то символичное.
Сережа только хмыкнул в ответ.
И в это время мы увидели, что в мясном отделе продаются яйца. То
есть в лучших традициях советской государственной торговли яиц на витрине не
было. Как и ценников. И только какой-то мужчинка уныло-интеллигентского вида