"Николай Горбачев. Звездное тяготение" - читать интересную книгу автора

точно поймала мышь. Объятый страхом, хочу что-то сделать, крикнуть, но крика
не получается. Сбросить ее! Руками! Я рванул их, но они ни с места. Хотя их
не вижу, но вдруг осознаю - они же отлиты из свинца! Липкая, как
гуммиарабик, испарина в мгновение покрывает все тело. И не успеваю еще
оправиться от омерзения, затмившего на секунду мой страх, как кошка
исчезает, растворяется в глухой темноте, окружающей меня. Лицо саднит, печет
огнем после отвратительных когтей.
Лежу, замерев в суеверной боязни - а вдруг кошка снова бросится на
меня? Я начинаю понимать, что попал в какую-то темницу, в соседство с дикой
голодной кошкой. Но как попал? Бросили? Ведь бросали же фанатичные жестокие
восточные владыки своих провинившихся подданных в башни смерти, в ямы с
разъяренными барсами, львами, удавами!
Бежать, бежать отсюда!.. Поднимаюсь и осторожно, на ощупь передвигаюсь,
замирая при каждом шорохе, звуке. Сердце оборвалось, упало куда-то вниз. Я
двигаюсь к чуть приметной щели. Но как она далеко и как долго к ней идти!..
Наконец-то - о, счастье! - дверь.
За ней длинный коридор, впереди - спасительный квадрат света. Туда,
туда! Бегу, тяжело дыша, задыхаясь, спотыкаясь и падая. Потом с ужасом
чувствую - не подвинулся вперед ни на миллиметр, все происходит,
оказывается, на одном месте. И в то же время понимаю: если обернусь, снова
увижу зеленые острые кошачьи глаза. Она гонится за мной. А тело не мое,
чужое - тяжелое, непослушное. Последним усилием, собрав всю волю, рывком
бросаюсь вперед и... оседаю, точно мукой набитый куль.
Сколько минут прихожу в себя, да и вообще прихожу ли? Чувство
реального, чувство грешной плоти исчезло - вроде и не живу, не вижу себя.
Но думаю, мыслю.
Потом голоса... Чьи они? Удивительно близкие - тембр, интонация...
Среди них слышу явно женские: один чуть с ленцой, капризный, другой --
быстрый, энергичный, с какими-то убедительными нотками: "А-а, вот ты где,
беглец, подопытный кролик!"
Они рядом, и теперь я различаю каждого из них. Вот - с искаженным
свирепой гримасой лицом младший сержант Крутиков, другой - незнакомец.
Откуда-то из-за угла появляется толпа: багровые сердитые лица их
полуосвещены, как в массовых сценах оперы. Толпа подступает ко мне, гудит
недовольно, зло. Среди нее я вдруг вижу Ийку и... Надю - волосы у нее
взлохматились, коса откинута будто от сильного ветра. Так вот чьи голоса я
услышал сначала! И пока меня подхватывают эти двое, теперь уже не замечаю --
кто, я успеваю различить в толпе солдат. Ах, да это же наш расчет! Вон
сержант Долгов, Сергей Нестеров, Уфимушкин, Рубцов, Гашимов... Но они будто
неживые все, а нарисованные на листах фанеры, как мишени в тире: попади
пулькой с волосяным хвостом - и они опрокинутся. Так и есть! Слышу знакомый
сухой хлопок воздушной винтовки. Мишень опрокидывается - люди вниз головами
раскачиваются из стороны в сторону... Меня куда-то тащат. Я всем телом
чувствую текучий холод где-то рядом находящейся пропасти, весь сжимаюсь от
страшного предчувствия. И вдруг Ийка и Надя начинают кричать: "В пропасть
его, изменника, селадона, в пропасть!"
Это они толкают меня. Я лечу куда-то в темноту, лечу, как в замедленных
кадрах кино: будто плыву, работая в страхе руками и ногами. Падая, успеваю
увидеть, словно кукольную маску, лицо Ийки в вытянутом овале капроновой
белой косынки, стянутой концами на подбородке; страдальческое от боли лицо