"Николай Горбачев. Звездное тяготение" - читать интересную книгу автора

минуту, неизвестно, но он слушал меня, не перебивая, заложив руки за сутулую
спину. Знал, может, истину: выговорится человек - облегчится, и не
перебивал.
- Ваше дело наказывать. В армии полагается... Наказывайте!
Меня колотило от прихлынувшей обиды, губы посинели, ноздри раздулись,
горло пересохло - сглотнул горькую, тяжелую, будто ртуть, слюну. Когда-то
Ийка говорила, что в такие минуты у меня страшный вид.
- Да, полагается, - неожиданно спокойно подтвердил старшина,
воспользовавшись паузой. - А вы шо, тот Юхим, что из воды выходит сухим?
Будет потребно, накажут, по заслугам отвесят. А вот так разговаривать со
старшими негоже. Золотое правило: балакай, да не забалакивайся.
Он не обращал внимания на мое возбуждение. Спокойствие его сразу
охладило меня. Я вдруг понял: бесполезно метать молнии против стены - она
все равно будет стоять. И молчал, закусив губу, как делал обычно, принимая
твердое решение.
Старшина примирительно сказал:
- Идить на плац. Разберемось.
Я ушел. А потом началось это "разберемось". Меня не один раз в те дни
вызывали в канцелярию: случай крамольный. Допытывались до каких-то мелочей и
тонкостей - почему и зачем, - а мне было, все равно: а десятый раз
повторял одно и то же.
В конце концов мне объявили два наряда вне очереди "за нетактичное
поведение", скорее для острастки другим, и... перевели в расчет установки.
"Что-то будет там?" - думал я, рассеянно выслушав решение комбата.
Впрочем, не все ли равно, что теперь вместо Крутикова будет тот
знакомый по карантину сержант Долгов? Важно другое: я - "гомо сапиенс",
разумное существо, и мое достоинство выдержало первое испытание.


3

Сны, сны... Дикий ералаш. Но недаром говорят, что в них - тоже жизнь
человека. Что бы делал, если бы они не поглощали две трет всего
госпитального времени?

Вот и опять снится этот поезд, вагон-теплушка с еловыми, смолой
пахнущими ветками, который увозит меня из дому, от матери, Ийки...
Но что такое? Почему перестук колес, четкий, ясный вначале, становится
как-то мягче, глуше, словно уходит куда-то, удаляется?.. Потом уж совсем
непонятное: вагон, поезд уплывают бесшумно, без толчков на стыках рельсов.
Наконец все исчезает. Я неожиданно оказываюсь в темноте. Но чувствую, есть
стены - это какое-то помещение, - и лежу не на нарах теплушки, а на
кровати. Но так же жестко, будто лежу на каменных плитах. И что это за
помещение, почему так темно? Нет, вон щель - тоненькая, словно ножевая
прорезь. Оттуда пробивается свет. Переливается, струится - призрачный,
желтоватый. Осторожно, в тревоге оглядываюсь. В темном углу два зеленых,
ярко горящих светляка. Они вдруг прыгают в мою сторону, что-то упругое,
мохнатое наваливается на меня, начинает рвать, царапать мое лицо. Два
светляка - это уже глаза, - они рядом. Узкие, чечевичные зрачки. С ужасом
догадываюсь: кошка! Это она царапает и рвет когтями лицо, довольно мурлычет,