"Николай Горбачев. Ракеты и подснежники " - читать интересную книгу автора

избытка переполнявшей радости говорил и говорил о том, как не мог уснуть
вечером, как нахлынули воспоминания... Да, она такая же - красивая,
молодая, благоухающая, она рядом, Наташка, она - вот! Ощущаю сквозь рукав
пальто ее тепло; чую ее особенный запах, еле уловимый, тонкий, какой бы,
кажется, узнал в любой смеси запахов; вижу ее пугающие бездонной чернотой
глаза, длинные густые ресницы, припухлые губы, волосы, кокетливо завившиеся
на поля белой шляпки...
На привокзальной площади короткую вереницу машин закрывал собой
трехтонный тяжелый тягач. Ефрейтор Мешков, заметив нас, вылез из кабины.
- Вот и наша "красная стрела", - показал я на машину.
- Эта, без кузова? А как же мы... поедем?
- Без кузова. Тягач, Наташа, ракеты возим. Командир наш, подполковник
Андронов, удружил - на другом к нам не доберешься! Ясно, какая тебе честь?
- Да? Это даже любопытно...
Мешков козырнул и, глуховато пробасив: "С приездом вас", наклонился к
чемодану.
- Разрешите мне, товарищ лейтенант?
Широкая рука его решительно перехватила ручку тяжелого чемодана. Все
трое мы устроились в кабине, и вскоре машина покатила по окраинным улочкам
города. Деревянные домики подслеповато моргали в молочно-голубоватом сумраке
сонными окнами.
- Ну как там столица поживает? Как твои дела?
Наташка капризно поджала нижнюю губу, повела бровями:
- А я снова... прокатилась... Эта ненавистная физика. Не люблю и не
знаю.
Взгляд ее на минуту угас, она смотрела куда-то через ветровое стекло.
- Не горюй, Наташа! Будешь еще сдавать. Вместе станем готовиться: я --
в академию, ты - в институт...
Город остался позади, выщербленное узкое шоссе врезалось в лес,
сомкнувшийся голыми верхушками над машиной.
- Ну, Наташа, начинается наша дорога. Тут держись! - предупредил я.
Колеса машины въехали в разбитые колеи, затянутые тонкой коркой льда.
Дорогу прокладывали не один месяц, к осенним дождям успели только сделать ее
профилировку, да и то не на всем участке. По сторонам валялся спиленный лес,
выкорчеванные пни топорщились темными корнями, словно высохшие спруты. Меж
деревьев белел грязный подтаявший снег. Тягач, свирепо урча, кренился то в
одну, то в другую сторону, заваливаясь в глубокие колдобины. Тонкий, как
стекло, лед ломался, жидкая грязь, заполнявшая колеи, плыла впереди колес,
расступалась. Жесткие измочаленные ветки били по кабине, скребли железную
обшивку.
Наташка приуныла, морщилась при каждом толчке. Чтоб ослабить удары, я
уперся рукой в дверцу кабины, Другой держал Наташкину судорожно сжатую руку.
- Такая вся дорога, Костя?
- Вся. Летом доделаем, будет отличная. Нас, ракетчиков, этим не
испугаешь. Правда, Мешков?
- Точно, товарищ лейтенант.
- А как же в город ездить?
Мы переглянулись с Мешковым. Я засмеялся:
- В город? Да нам туда и ездить некогда! Особенно если боевое
дежурство несем. Ты можешь поехать, а я не имею права отлучаться.