"Борис Леонтьевич Горбатов. Непокоренные " - читать интересную книгу автора

ли?.. Все сейчас на земле пошатнулось, пошло враскос...
- Ничего! Ничего! - зло расхохотался Тарас. - Чего, брат, с женой
стесняться! России изменил, так чего уж тут жена? Только вот что я тебе
скажу, Андрей. Жена простит, она существо бессловесное, кроткое. Простит ли
Россия?
- А перед Россией моей вины нет... - глухо пробурчал Андрей.
- Врешь! Врешь! - закричал на него Тарас. - Всех ты обманул! И Россию,
и жену, и меня, старого дурака, и мое ожидание. - Он круто повернулся и ушел
к себе, сильно хлопнув за собой дверью.
Воцарилось молчание. Грустно сидела, опустив голову на руки,
подавленная Антонина. Молчала Настя. Сжалась в комочек безответная бабка
Евфросинья, горько качала головой.
И чтоб как-нибудь развеять это невыносимое молчание, Андрей спросил:
- Ну, а вы тут как живете?
Ему никто не ответил. Только Настя пожала плечами. Андрей взглянул на
склоненную голову жены и вдруг увидел: голова седая. Он не поверил. Еще раз
взглянул: под робким светом коптилки тускло блеснули серебряные нити. "Боже
ты мой! - ужаснулся Андрей. - Что же с ней сделали?" Он испуганно оглянулся
вокруг. Молчала Настя. Что-то бормотала себе под нос мать. Молитву?
Вот дом - и нет дома! Те же бури и беды, что свистели над ним, Андреем,
ломали, корежили его тело и душу, прошумели и над тихим домиком в Каменном
Броде, Антонину состарили, Тараса ожесточили. Все здесь с виду осталось
прежним: и фотографии под тусклыми стеклами, и тихий свет лампад - а прежней
жизни нет. И дома нет. И покоя нет. И счастья нет, как не было.
Андрею вдруг захотелось потянуться к жене, обнять ее, взять в ласковые
руки ее бедную, усталую седую голову, прижать к своей груди, заплакать
вместе: "Ну, что было - было! Ничего! Ничего! Тоня! Теперь я здесь, теперь я
с тобою. Проживем как-нибудь. Переждем войну, не навеки же". Но он не сделал
этого. Зачем? И сам он в свои слова не верит, и Тоня не верит. Неправда его
слова.
Нет, не вырвался он из плена! Вот она - колючая проволока. По-прежнему
и он в плену, и семья в плену, и весь город в плену у немцев. Душа его в
плену. Все опутано колючей проволокой. Колючки впились в душу.
А у старика, у отца, душа свободна. Ее в цепи не закуешь. Ее колючей
проволокой не опутаешь, бессмертную, ожесточенную душу Тараса. И сын вдруг
горько позавидовал отцу.
В эту ночь в ветхом домике в Каменном Броде никто не спал...


2

В эту ночь в ветхом домике в Каменном Броде никто не спал...
Как ни рано поднялся Андрей, многие встали еще раньше. Скрипели
половицы, изо всех углов ползли шорохи. Андрей встал и оделся. Антонина
сделала вид, что спит. Андрей поглядел на нее и вздохнул. Вот и прошла его
первая ночь дома после разлуки... Не так прошла, как мечталось... Ну что же!
Все теперь на земле не так... Он вышел умываться в сени.
Там уже возилась мать. В самодельную ручную мельницу она засыпала зерна
и молола их. Шестерни тоскливо скрипели.
- Это отец смастерил, - объяснила мать, заметив, что сын загляделся на