"Борис Леонтьевич Горбатов. Непокоренные " - читать интересную книгу автора

послужили б! - Наклонялся к Назару и шептал: - Надо выход душе дать, ой,
надо! Терпеть, Назар, у меня мочи нет.
И каждый человек в городе о том же думал: как жить, боже мой, как же
жить, что делать?


8

- Если я правильно понимаю политическую обстановку, - сказал своей жене
Старчаков Яков Васильевич, бывший завхоз треста, - сейчас настало мое время,
время коммерции. Мы открываем комиссионный магазин.
Жена не удивилась. Она знала, что в заячьем теле ее мужа живет душа
тигра. Может быть, и в самом деле настало время Старчаковых - золотое время
частной коммерции? В местной газете появилось объявление: "С разрешения
немецкого командования господин Старчаков открывает комиссионный магазин".
Объявление было набрано жирным шрифтом.
Ковры и подсвечники изменили свой маршрут, они плыли теперь не на
рынок, а в магазин Старчакова. Они плыли густой и плотной массой, как бревна
по реке в большую воду. Старчаков не успевал выписывать квитанции. Он
ликовал. Он принимал, щупал, ласкал, оценивал вещи. Ему казалось, что все
эти вещи принадлежат ему. Ему уж было тесно в этом городишке. Он мечтал о
магазине в Берлине на Унтер-ден-Линден.
Вещи запрудили маленький магазин. Старчаков объявил, что прием вещей на
комиссию прекращен. Теперь он ждал покупателей. Покупателей не было.
Он ходил по своему магазинчику, переставлял вещи в витрине, ждал. Он
ждал покупателей. Покупателей не было. Коммерция не произрастала на скудной
почве голодного города. Комиссионера все чаще стало искушать странное
желание: взять и повеситься на антикварной люстре, среди текинских ковров,
которые все хотят продать, а никто купить не может.
В местной газете появилось новое объявление: "С разрешения немецкого
командования господин Старчаков ликвидирует свой комиссионный магазин.
Просьба ко всем сдавшим вещи на комиссию получить их обратно". Объявление
было набрано бледным петитом. Между этими двумя объявлениями протекла и
отшумела вся недолгая карьера первого поднемецкого коммерсанта: его величие
и падение.
Когда владельцы вещей, сданных на комиссию, явились за своими вещами, -
они увидели: магазин был пуст. Немцы "конфисковали" вещи; ненужные
переломали. Под ногами хрустели осколки фарфора. На стене, на одном крюке,
качалась распоротая ножом картина: "Бой у Острой Могилы".
Эту картину написал местный художник. Он издавна жил и работал здесь.
Во многих дворцах культуры, клубах и школах висели его панно. Каждое
воскресенье, бывало, он ходил на свидание с ними. Он надевал праздничный
пиджак и шляпу. "Я иду на свидание с моими детьми", - говорил он. Они жили
теперь своей жизнью - его картины, его дети. Каждая имела свой возраст, свой
характер, свою биографию. Одни дались ему легко, другие, рождаясь, измучили
его. Он любил их неодинаковой любовью - одних больше, других меньше. Были
любимцы и были уродцы. Но все они были дороги ему.
Когда немцы обосновались в городе, он захотел узнать, что сталось с его
детьми.
И он их увидел. Растоптанные, загаженные, вырванные из рам, они