"Борис Горбатов. Большая вода (Советский рассказ тридцатых годов)" - читать интересную книгу автора

говорю?
- Так, так...
- То-то! Пришел я сюда, здесь следа человеческого не было. Было это...
Эй, Дарья, в котором мы году пришли?
- В девятьсот втором, старик.
- Вишь. Тридцать лет и три года. Пришли мы сюда с бабой да с дитем.
Огляделись. Медвежий край. Баба плачет.
- Врешь, не плакала я.
- Плакала. Ты, черт, слезливая. Плакала, тебе говорю.
А я на нее - цыц! Нишкни! Не плакать, дура, надо - петь надо. Ты кто на
деревне была? Ты раба была. Всем раба. Помещику - раба. Уряднику - раба.
Старосте - раба. Мужу - раба. А здесь? Мы, говорю, с тобой, Дарьюшка,
здесь сами помещики, сами цари. Ишь простор какой! От станка к станку
сотни верст. А что зверя! Что птицы! И воля! Хошь пей, хошь бей, хошь
слезы лей, - все на своей воле.
Он задумчиво опускает голову на грудь и долго молчит.
Дядя Терень боится нарушить его думы и молчит тоже. Бабка Дарья,
нахмурившись, стоит у постели и, подперев кулаком подбородок, смотрит на
мужа. Ее лицо точно из камня, и глаза сухие, но у губ сложились две
морщинки, и в них все: и великая нежность, и великое горе.
- Ты слушай, слушай меня, молодой человек, - вдруг сердито кричит дед
Кураш, - ты не перебивай... - Он поводит злыми глазами. Ему кажется, что
он все время говорил, а не думал про себя, а его не слушают, перебивают.
- Я и то... молчу, - испуганно оправдывается дядя Терень.
- Не перебивай! Я худому не научу. Не ты один приходил ко мне
уму-разуму поучиться. Ты слушай.
И он начинает долгий рассказ о том, как полюбились ему это глухое
место, эта речушка и камни на ней, как поставил он избу, а подле избы -
капканы, как стал он постигать премудрость тундры и других учить промыслу,
как стали к нему люди за советом ходить, а сам он - ездить за умом к
ненцам ("потому врут, что они - дикий народ, они - самые мудрые люди на
земле"), и теперь он может многому научить людей ("случись ученый тут,
большущие книги мог бы он с моих слов написать"), - да вот умирает, и
промысел передать некому.
Народила Дарья ватагу ребят, а где дети?
- Где у нас Сережка, Дарья?
- Сереженька на зверобойке, дед.
- А Петрушка где?
- Петрушка на Мурмане летает.
- А Васек?
- Васек на Челюскинском мысу.
- Шалопуты! - ругается дед. - Шатаются по белу свету, а отец помирает
один.
- А ты подожди помирать-то, дед, - вкрадчиво говорит дядя Терень. -
Сынов дождись. Я их тебе всех соберу.
- Подождать! Это, брат, молодой человек, не от меня зависит. Это как
еще смерть резолюцию положит. Однако сынов дождусь, - говорит он вдруг и
решительно обводит всех сердитым взглядом. - Опять плачешь, Дарья? Что ты
меня раньше время хоронишь? А ты чего, черт, лешак, приуныл? Разве так
деда Кураша привечают? Играй песню, песельник. Ну!