"Юрий Гончаров. Большой марш: Рассказы" - читать интересную книгу автора

смертельный риск грозит нам всем? Ведь можно было наткнуться на отряд
немецкой полевой жандармерии или хуже того - на какую-нибудь немецкую
воинскую часть, и немцы, услыхав шум приближающейся из темноты непонятной им
людской массы, не долго думая и не разбираясь, из страха, потому что
фронтовая зона, в несколько мгновений скосили бы всех до единого из своих
пулеметов. Но об этом, как видно, в толпе беглецов никто даже не думал.
Удивляюсь и до сих пор не понимаю, как могла не думать и моя мама, всегда,
во всех положениях старающаяся быть осмотрительной и руководствоваться
здравым рассудком. Поманившая надежда была столь велика, что сделала всех
безрассудными, полностью отключила в сознании людей все другие соображения,
даже убила чувство опасности - чем может обернуться такая дерзкая попытка.
Ночь была непроглядно-черная, душная, мрак окутывал нас, точно липкая,
вязкая мазь. Наша растянувшаяся колонна выбралась из низины - и позади на
горизонте возник полукруг розового зарева. Это светил пожираемый огнем
Воронеж. Десятки километров отделяли нас от горящего города, но свет зарева
достигал нас, алыми полотнищами лежал в степи, красновато красил лица людей,
их тележки, колосья ржи и шапки подсолнухов вдоль узкой полевой дороги. Эту
фантастическую картину нельзя забыть: угольный мрак, ничего не разглядеть, и
в то же время, если присмотреться, впереди и по сторонам все видно, но в
какой-то совершенно неестественной, театральной, зловеще-кровавой подсветке.
Торопливый, глухой топот ног, поскрипывание колес и грюканье на выбоинах
тележек, шумное, учащенное, далеко слышное дыхание людей; все уже усталые,
на пределе сил, каждому хотелось бы передохнуть, но никто не смеет
остановиться, все торопятся друг за другом, у всех одно стремление - скорей
и дальше, дальше от Хохла, все боятся отстать...
Под утро вожаки завели измученных беглецов на луг, в непролазные кусты,
где на всех сейчас же набросилось злое комарье. Сидеть в этих кустах было
невозможно, но и выбраться из них было уже нельзя, потому что рассвело, нас
могли заметить немцы.
Большую часть дня мы с мамой проспали, укрывшись от комаров всей нашей
одеждой.
А потом была еще такая же ночь, с торопливым бегом во мраке, алым
заревом в половину горизонта, светившим нам в спины.
Утром наша колонна не успела запрятаться, нас остановили немецкие
мотоциклисты. Это была та самая полевая жандармерия, о которой все говорили
только со страхом. Все немцы были с оружием, в пятнистых касках, в длинных
прорезиненных плащах от пыли. Когда они выскочили на тарахтящих мотоциклах,
некоторые из наших женщин с криком шарахнулись в стороны, другие оцепенели,
и по всем точно ударило электрическим током. Я решила, что это - все, сейчас
они станут стрелять в нас из автоматов. Но немцы, видимо, не поняли, что мы
бежим из Хохла, посчитали нас за горожан, идущих как раз туда, на Хохол, и
сбившихся с пути. Они жестами показали направление и уехали, не дожидаясь,
пока мы тронемся в указанную сторону. Это было мое первое знакомство с
чертами немецкого характера: в умах жандармов исключалось, чтобы русские
могли поступить как-то по-другому, ослушаться; приказ отдан, - значит, он
должен быть неукоснительно исполнен.
Вереница людей и тележек потянулась назад, к Хохлу. Встретился обширный
колхозный яблоневый сад с высокой травой между деревьями. Вожаки, несколько
мужчин, огляделись, вокруг было пустынно, деревня далеко. Предложили
располагаться всем в саду, прятаться в высокую траву. План был такой: