"Юрий Гончаров. Большой марш: Рассказы" - читать интересную книгу автора

чашу, наполнявшую всю котловину до краев. Перед темнотой стали ходить
какие-то люди в полунемецкой форме и совсем гражданские и кричать, чтобы
затаптывали, тушили костры; немцы боялись ночных советских самолетов.
У маленького Вовки, внука Шпарака, разболелся животик, он плакал, его
качала на руках поочередно вся семья - молодая мать, которую звали Зоей,
жена Шпарака - сухонькая, сутуловатая, темнолицая женщина, сам Шпарак.
Казалось, полуторагодовалый Вовка в одеяльце - не для его грубых рабочих
рук, но он держал сверточек на удивленье умело и нежно, - будто всю свою
жизнь был не мастером по железу, а нянькой или вынянчил на своем веку
множество детей и внуков. На руках у него Вовка наконец затих и уснул, и его
уложили в шалашик. А Шпарак в стороне долго, до полуночи, кашлял, бормотал
своим хриплым, свистящим голосом, подавленно и растерянно обсуждая с женой,
как им быть - идти ли на регистрацию всем вместе или отдельно от Зои с
Вовкой. Она русская, это записано у нее в паспорте, немцы должны пропустить
ее дальше. А если предстать перед ними как одна семья - они могут посчитать
всех евреями. А если еще узнают, что сын, Зоин муж, в армии, командир - о,
тогда уж наверняка не пощадят ни ее, ни внука...
Мы лежали с мамой в пыльном бурьяне рядом с нашей тележкой, и пока не
сморил меня сон, я слышала этот их разговор - сбивчивый, с частыми вздохами
и тяжелым молчаливым раздумьем, вполголоса, в котором главным для обоих
было - как спасти, сохранить внука. О своей участи Шпарак и его жена не
говорили. Понимали - выхода у них нет, и были готовы ко всему, что может с
ними случиться...


12

Рано-рано, еще при сером небе и желтых звездах, Шпарак разбудил маму и
сказал:
- Зоя и Вовочка спят, а мы с Соней пойдем... Если все хорошо -
встретимся с нею в школе. А если... Пусть бережет Вовочку. Яша его так
целовал, когда уходил в армию. У нас только один сын и только один внук...
Они ушли налегке, ничего не взяв из вещей, что привез сюда на себе
Шпарак.
Солнце уже светило на землю, когда в шалашике проснулся Вовка. Было
слышно, как он зачмокал губами, стал попискивать. Потом послышалось
беспокойное: "ДеМГдя где? Где деМГдя?"
Зоя ему что-то говорила, успокаивая; она встала раньше и все сразу же
поняла, еще до маминых слов. Но Вовка не замолкал, ему было непривычно, что
ласкового дедушки, наклонявшегося над ним при каждом его пробуждении, нет
возле, и он продолжал недоуменно и требовательно лепетать: "ДеМГдя...
деМГдя... Где деМГдя?"
Бросив тележки на пустыре, мама, я, Зоя с Вовкой пошли к мосту -
узнать, что там делается, а главное - о судьбе Шпараков.
У моста было то же, что мы уже видели: словно улей, гудела и толклась
большая толпа, стояли и расхаживали немецкие солдаты с оружием. За речкой,
на другой стороне лога, на своем месте стояли столы с сидевшими за ними
офицерами. На взгорке высилось унылое здание школы с разбитыми окнами, возле
которой тоже толпились люди.
Еще одна группа людей стояла недалеко от столов с офицерами. Ее