"Юрий Гончаров. Большой марш: Рассказы" - читать интересную книгу автора

институт, станет в достатке специалистов высшего класса - то уж тогда...
Отец не договаривал, какие ему видятся перспективы в том будущем, но было
ясно, что вот тогда-то и начнутся самые заманчивые для него дела, что
главные, настоящие его планы - там, в том, может быть, даже совсем
недалеком, времени...
Он был очень молод, мой отец, мой папа с раскинутыми по лбу светлыми
мальчишескими прядями, - всего тридцати лет... А характер, натура делали его
еще моложе, совсем юношей. Он никогда не уставал, возвращался с лекций такой
же бодрый, устремленный уже в новые свои дела, готовый тут же, лишь наспех
перекусив, броситься в них с новым своим нетерпением, новым своим
энтузиазмом.
И, быстренько, жадно, с волчьим аппетитом проглотив тарелку супа, он
мчался со свертками ватмана к своим товарищам по кружку любительского
авиаконструирования, или в мастерскую, где с этими же и другими товарищами
он строил фанерные планеры, или на летное поле аэроклуба. Частенько он брал
туда и меня. Мы ехали на трамвае, потом скорым шагом шли пешком за кирпичные
заводы, за ипподром. На зеленом травяном поле восемнадцатилетние студенты из
отцовского техникума тянули за концы резиновый канат, с бумажным шелестом
взлетал белый длиннокрылый планер; как чайка в парящем полете, летел над
полем и опускался на дальнем краю. Невдалеке с этого же поля с треском
моторов взлетали зеленые У-2, набирали высоту и кувыркались в синеве,
взблескивая лаком перкалевых крыльев. Садились, из них вылезали мальчишки и
девчонки, школьники девятого, десятого классов, с лицами, на которых были
восторг и счастье.
Отец мне говорил:
- Ты завидуешь? Правильно, завидуй. Это хорошая зависть. Лет через пять
полетишь и ты...
Вечерами он торопил маму поскорее закончить ужин, домашние хлопоты и,
дождавшись, когда она уберет со стола посуду, доставал из-за шкафа большую
чертежную доску с приколотым листом ватмана, пристраивал ее поверх стола,
навешивал на электролампочку на длинном кронштейне колпак из черной бумаги,
чтобы свет падал только на доску, а моя и мамина кровати пребывали в тени, и
начинал чертить. Я засыпала за его согнутой спиной, а он чертил до поздней
ночи, иногда до самого рассвета. Мама в таких случаях сердито говорила, что
так нельзя, он сорвет здоровье, она заявляет это ответственно, как врач. Но
отец только отмахивался:
- Моего здоровья на пятерых хватит. Ты лучше посмотри, какая штука
получается...
Я тоже лезла из-под его руки к ватману на доске, - посмотреть на
очередной самолет. Они были странные, не похожие на "настоящие", те, что
летают в небе.
- Почему такие короткие крылья? Где же мотор? - удивлялась я.
- Мотора не будет. Вместо него - ракета. Вот она, видишь?
- А зачем?
- Это будет самый быстрый в мире самолет. На войне он сможет догнать
любой самолет врага, а его не догонит никто...
Такой самолет потом полетел - но без отца и его чертежей, а сейчас в
небе почти все самолеты такие. Отец рисовал толстобрюхие, похожие на китов,
пассажирские гиганты, подсчитывал, сколько поднимут они человек, называл
ошеломляющие цифры: триста, четыреста. В полете пассажиры будут обедать,