"Юрий Гончаров. Большой марш: Рассказы" - читать интересную книгу автора

Но Чурсин не обратил на его слова никакого внимания. Испытываемые им
неудобства заглушили в нем все другие чувства, даже боязнь, - до него как
будто действительно не доходило, что нельзя вести себя так шумно, стучать,
кашлять.
Глаза ребят уже освоились с мраком, который делал лощину похожей на
омут с глухой, черной, бездонной водой. Можно было разглядеть, что склон
круто убегает из-под ног вниз и по нему темными пятнами разбросаны кусты
терновника.
- Надо тут все обшарить! - сказал Ленька так, будто командиром был он и
вправе был единолично решать, что и как надлежит всем делать. Его пыл не
убавился, решимость его увлекала, действовала не только на Игоря, но и на
старика Чурсина, полностью уступившего свою командирскую роль и не
проявлявшего на нее никаких посягательств.
Все трое, кучкой, хотя Ленька злым шипением не раз приказывал Игорю и
Чурсину отдалиться от него, образовать цепь, они стали спускаться по кустам,
чутко прислушиваясь, настороженно приглядываясь ко всему, что находилось на
пути и вокруг.
В кустах было еще страшнее, чем возле скирда. Беспрерывно в Игоре все
замирало и сжималось в комок; куда бы он ни взглядывал, на какое бы
сплетение веток, листьев ни обращались его глаза - всюду ему мерещились
человеческие фигуры, лица, какое-то мелькание, шевеление; то справа, то
слева от себя он слышал шорох, шелест, треск сучьев. Игорь застывал на
половине шага, таращил глаза. Тело его влажнело от пота, рубашка липла под
мышками, на спине. Чувство пустых рук было отвратительно до тошнотности.
Чтобы избавиться от него, Игорь подобрал обломок кирпича, попавший под ногу.
Все-таки оружие! Он сжимал кирпич с такою силой, что тот крошился и скоро
стал мокрым от пота ладони.
Небо меж тем поднималось от земли ввысь, его лиловая ночная синь
истончалась, таяла, стало лучше и дальше видно. Лощина открывалась,
распахивалась все шире, просторней, выступала в своих подробностях. Ленька,
Игорь и Чурсин кружили по склонам, переваливали через невысокие взгорбки,
делившие ее широкое ложе на множество овражистых складок. Всюду было
пустынно, безжизненно, рождающийся из мрака мир еще пребывал в оцепенении.
Сухарный хруст травы под башмаками, зачерствевшей от давнего бездождья,
звучал нестерпимо громко, казалось, на всю Вселенную.
Встретился фруктовый сад за изгородью из жердей; они перелезли, прошли
его насквозь, пригибаясь под деревьями, вспугивая ночевавших в листве птиц.
Ветки задевали их за головы и плечи, ударяли тугими, неспелыми яблоками.
Игорь ничего не узнавал вокруг, не мог понять, куда они забрели. Серая
мгла рассвета все преобразила, все сделала незнакомым. А ведь где-то тут он
не раз катался на лыжах, куда-то в эти места приходили они всем классом с
учительницей биологии, чтобы посмотреть, как пробиваются из-под земли первые
стебли, как трудятся пчелы, как рассевают по ветру растения свои семена.
И только когда с вершины одного из холмов Игорь увидел внизу меж
темными грудами древесной листвы белую полотняную крышу карусели,
раскрашенные фанерные павильоны и киоски загородного парка, ему стало ясно,
куда они вышли, какой совершили круг.
В небе уже теплилась золотистая охра; все окрест виделось совсем
отчетливо: холмы, поля, кустарниковые заросли, одетые густой и темной
листвой деревья парка, телеграфные столбы с ниточками проводов и белыми