"Олесь Гончар. Тронка (Укр.)" - читать интересную книгу авторауже, замiсть Вiталiя, наче бачить перед собою автора статтi, гаряче
полемiзу║, ловить його на чомусь, висмiю║, а Вiталiй тим часом дума║: "Нащо ти менi все це говориш? Нащо менi твiй ретранслятор, i та стаття, i вся ця музика, коли ║ на свiтi Тоня i ми сьогоднi з нею стояли в степу серед колоскiв над гумовим колесом i бачили себе в ньому, бачили разом себе в глибокому-глибокому небi..." - Ти не слуха║ш мене? - здивувався Сашко.- Тобi це не цiкаво? Ну, марш звiдси! Не можу терпiти людей, що з iдiотською усмiшкою пасуть ластiв'ят, в той час коли йдеться про такi речi. - Невже я посмiхався? - диву║ться Вiталик.Вибач. I посмiха║ться знов. Пiсля того як домовлено iти разом увечерi в кiно, пiсля того як добутий Сашком iз шухляди свiжий номер журналу "Радiо" уже в руках у Вiталiя i помахом олiвця обкреслено статтю, яку "неодмiнно, неодмiнно треба прочитати",- пiсля цього: - Бувайте здоровi, громадянине! - Я вам не громадянин! - А хто? - Я - начзаготскот! I пiд цим "начзаготскот" знову ж таки треба розумiти не справжнього заготована, а вiдставника Яцубу, що в баталi┐ з Вiталикобою антеною вийшов поки що переможцем. Кроку║ додому Вiталик. Iде, й щаслива усмiшка блука║ на хлоп'ячих устах. В лiричнiй сво┐й задумi хлопець торка║ рукою пухнате вiття туйки, гладить нiздрюватий гарячий камiнь загорож, поки рука черкнула i кам'яну замiсть стовпчика для хвiртки. Наткнувшись на не┐, Вiталiй аж сахнувся, дивився на камiнну бабу так, наче не бачив ┐┐ тисячу разiв ранiш... Сивий, з'┐дений часом камiнь, груба робота, слiди стерто┐ вiковими вiтрами посмiшки. Столiттями десь на курганi в степу стояла - iдолом скiфським чи половецьким, а тепер ледь збереглись слiди якогось мережива на кам'яному вбраннi, звичайним стовпчиком сто┐ть, для хвiртки припасована... Хтось придумав, закопав бiля двору, i тепер навiть вночi якщо п'яний, йдучи з чайно┐, наткнеться на цей прикметний стовпчик, то одразу визначить сво┐ координати. - Вiталику! В глибинi двору, на схiдцях веранди, сидить i сама чабаниха Дорошенчиха, вона теж нiби з каменю тесана. Цiлi години сидить так - плечима до степу, очима до моря,- вигляда║ сина, що десь у далекому плаваннi. Мовчить скiфська, загадково усмiхнена, у сво┐й кам'янiй мережанiй одежi, мовчить цiлими днями й ця, в суворому смутковi, в старечiй непорушностi вiчного свого виглядання. А як вiн не прибуде, то, зда║ться, вона й окаменi║ i буде тодi в парi з скiфською нiмувати бiля цих ворiт, сина й тодi ждучи. Охайна, прибрана, в бiлiй чистiй хустинцi, сидить, жде. - А пiдiйди лишень, сину, сюди... А коли хлопець пiдходить до не┐, стара запиту║, чи бачив вiн те судно, що в лиманi сто┐ть, та що чув про нього, i, дiзнавшись, що хлопець на власнi очi бачив його, стала з незвичайною жвавiстю допитувати - яке ж собою те судно? Чи бiле воно? Та чи з високими щоглами, чи таке тобто, як |
|
|