"Иван Александрович Гончаров. Публицистика (ППС том 1)" - читать интересную книгу автора

- Да нельзя ли, любезный Тяжеленко, попростее, так, знаешь, поближе к
предмету? А то ведь устанешь.
- Правда, правда. Спасибо, что напомнил. Позволь же, я лучше прилягу:
мне тогда будет ловчее. - Он прилег на подушки и продолжал: - Итак, иногда
ночью вдруг Алексей Петрович вскочит с постели, выйдет на балкон и потом
будит свою супругу: "Какая славная ночь, Марья Александровна! что если бы
поехать!" И вдруг - куда девается сон! весь дом вскакивает, наскоро
одеваются и бегут вон в сопровождении двух вернейших слуг - увы! также
зачумленных. Или в другой раз, чему я сам бывал свидетелем, в середине
обеда, в самый отрадный момент нашего бытия, между соусом и жарким, когда
первые порывы голода миновались, но приемлемость к дальнейшим наслаждениям
еще не притупилась, вдруг Алексей Петрович восклицает: "Что если бы мы доели
это пирожное и жаркое за городом!" За мыслью мгновенно следует исполнение, -
и жаркое с пирожным улетают в поле, а я, один, со слезами на глазах,
возвращаюсь домой. Короче, никогда ни один поклонник женолюбивого пророка не
стремился с такою жадностью в Мекку, ни одна московская или костромская
старуха не жаждала так сильно подышать святостью киевских пещер.
- При таком влечении к природе, им бы жить на даче или в деревне, -
сказал я.
- Они и жили прежде, но дети выросли; заботы об их воспитании и другие
важные обстоятельства удерживают их в городе. Пускай бы уж они одни несли
бремя "лихой болести", а то вот беда: при их достоинствах, многие ищут
знакомства с ними, и те, которые живут лето здесь, - погибают. Старый
профессор начинает


38

тосковать, теряет аппетит и сон; у племянницы его Зинаиды убыло
несколько поклонников, которым не понравился новый талант ее - зевота; и
прелестной супруге дипломата несдобровать бы, если бы она не уезжала каждый
год летом на воды.
- Мне кажется, так недуг-то у тебя, - сказал я, - вот уж мне от твоих
пустяков спать хочется.
- В этом я тебе никогда не помешаю, - отвечал Тяжеленко с
неудовольствием, - равно как и в том, хочешь ты верить или нет.
- Ну, не сердись, мой милый! а лучше скажи, как же хотел спасти меня и
где корень зла?
- Как! разве я тебе по сю пору не сказал еще? Вереницын, братец: вот
кто всему причиной! он и Зуровых заразил!
- Возможно ли! кажется, человек такой к ним приверженный...
- Да, да, - прервал Никон Устинович, - славный человек, и поесть любит,
и все; да что ж делать! Лет восемь назад он отправился путешествовать по
России, был и в Крыму, и в Сибири, и на Кавказе, - охота же людям шататься
по свету! точно как нечего глотать здесь! - наконец уединился в Оренбургском
крае и жил все там, а года четыре назад возвратился сюда с переменою в
характере и "лихой болестью". Он по-прежнему посещал Зуровых каждый день и
каждый день вливал понемногу отравы в их мозг - и отравил; и все те, которые
ближе, искреннее с ним, скорее, легче и более заражаются.
- Что же, - спросил я, - осведомлялся ли ты о причине этой странности?