"Иван Гончаров. Письма (1842-1851) " - читать интересную книгу автора

Вечно преданный И. Гончаров.
Бурьку целую сто раз. Я думаю, он забыл меня.

1844

В. Ф. ШАХОВСКОЙ

8 февраля 1844. Петербург
Я получил Ваше письмо, княгиня, и до сих пор не могу сладить с
впечатлением, которое оно на меня произвело. Не знаю, как разделиться:
благоговеть ли перед этой святыней, чистотой и возвышенностию чувств матери,
супруги, вообще женщины; удивляться ли Вашим благородным усилиям отыскать в
сердце каждого хорошую сторону - и утонченному уменью поощрить ее. Да!
повторю с Вами: бесконечно разнообразны способы делать добро. Еще несколько
таких дней, как вчерашний, еще несколько таких писем, как Ваше нынешнее, - и
я из отчаянного грешника, обуреваемого всевозможными нравственными недугами,
обещаю сделаться существом порядочным, годным на какое-нибудь духовное
употребление. Но замечу, что Вы одни только можете безнаказанно обнаруживать
весь блеск и все сокровища Вашего ума и души всюду, всегда и во всем, не
опасаясь ни зависти, ни вражды, неразлучных и докучливых спутников всякого
достоинства, потому что Ваши достоинства слишком далеко ушли от всего, что в
свете называют этим почтенным именем, и мешают возможности соперничать с
ними, а скромность, простота и смирение, в которое они облечены, не
позволяют завидовать.
Вы теперь говеете, княгиня. Я не побоялся бы сказать, что Вам не в чем
исповедоваться перед Богом и что Царство Небесное есть Ваше законное
наследие, если бы не мешали этому два греха: 1, частое хождение в Гостиный
двор, что обнаруживает суетность... суетность в Вашем сердце! Ou le vice
va-t-il se nicher![3] и 2, что Вы сегодня, от высоких и святых помыслов,
которые исключительно должны принадлежать теперь Небу, обратили Ваше
внимание на такой ничтожный, маленький и грешный предмет, как я. От всей
души желаю Вам избавиться от первого греха, то есть от хождения в Гостиный
двор, но, как эгоист, буду желать, чтобы Вы погрязли во втором.
Я мог бы еще указать как на грех и на то, что Вам, вместо исправления
меня добрым советом, угодно баловать незаслуженными похвалами и одобрениями.
Но Бог да простит Вас, как я прощаю: источник этого греха самое сильное и
глубокое чувство - любовь матери. В чем Вы обвиняете меня? Что я увлекся
беседою с Е"го· С"иятельством· князем Михаилом Николаевичем? Но я не знаю,
какой ум и какое сердце поскупятся, не развернутся, останутся твердыми и не
выдадут всего доброго и полезного пылкой юношеской любознательности,
чистосердечному вниманию, чуждому всякого лицемерия, жадно поглощающему
каждое слово, каждое замечание; не знаю, какая суетность устоит, чтобы не
бросить зерна на эту богатую и плодотворную почву? Извольте видеть, княгиня,
суетность, а не то, что Вам угодно думать. У меня же осталась глупая
учительская привычка - ухаживать с своими замечаниями около молодого
человека, как скоро я вижу в нем развитие склонностей к доброму и полезному,
словом, привычка мешаться в дела, о которых меня не просят. Вам, княгиня,
как доброй христианке, следовало бы, отведя меня в сторону, сделать строгое
замечание за неуместное вмешательство, тем более что после воспитания,
управляемого Вашею нежною, искусною и заботливою рукою, прибавить решительно