"Иван Гончаров. Письма (1842-1851) " - читать интересную книгу автора

наконец я дождался повода в свою очередь написать вам и напомнить о
себе. Вот, скажете вы, нужен какой-нибудь предлог, чтоб писать к нам! Ну да
как же не нужен! сами посудите: происшествий никаких не случилось и
описывать нечего; в дружбе объясняться нет надобности, потому что недавно
расстались и забыть друг друга никак не могли; что касается до любви, то
объясняться Вам в ней, Евгения Петровна, нахожу теперь неудобным, даже
опасным, потому что письма получает с почты, вероятно, Николай Аполлонович
и, пожалуй, прочтет: что тогда будет? Я думаю, Вам и так порядком досталось
от него за то, что, садясь здесь в почтовую карету, помните?... но тс...
Княгиня, бывшая в числе Ваших провожатых и, может быть, видевшая это,
вероятно, и теперь еще не пришла в себя от ужаса. Нет! уж лучше подожду
Вашего приезда и тогда. А теперь обращаюсь к предлогу. Во-первых покорнейше
прошу отослать прилагаемое письмецо к Владимиру Андреевичу в первый раз, как
будете к нему писать, потому что это нужное: дело идет о деньгах для отъезда
Солика в Париж. Он просил уведомить меня об них - и здесь необходимо
получить ответ его вовремя. Во-вторых - письмо Ваше, Николай Аполлонович, к
Петухову еще я не отдал ему, потому что, по Вашему поручению, нужно отдать
его, когда родит кто-нибудь... но вообразите мое прискорбие: до сих пор еще
никто не родил (я думаю, он нарочно это делает) - и я от этого мучаюсь сам
точно в родах, не зная, отдать ли, не дожидаясь этого вожделенного события,
или нет; научите - как делать, ждать ли еще или отдать? Если я напрасно
ждал, то не сердитесь, пожалуйста: я только буквально следовал Вашему
наставлению.
Письма ваши и свое я отправил к Юлии Петровне - и получил уже от нее
премилый ответ; но, к сожалению, не могу еще ей написать до 1-го августа
(12-го по-вашему) ничего об ее Володе, потому что не вижу его и не знаю,
действительно ли он остался на казенной даче, как Солик утверждает, и бывает
только у Киреева по воскресеньям. Юлия П"етровна· пишет, что Киреев сам
предложил ей взять Володю к себе. - Ваш Старик проживает в Парголове в
мирной неге, ходит в сереньком сюртучке и целует беспрестанно свою тетеньку
всюду - я думаю, теперь уж некуда ему и целовать ее. - Я был в Парголове два
раза и не знаю, поеду ли еще, особенно глядя на наше лето: удивительное! Вот
уж дней 12 дождь так и льет!
В течение недели я еще могу кое-как помириться с мыслию, что вы за
границей, но едва настанет воскресенье, - я с утра начинаю сильно
чувствовать, что вас нет: вы оставили страшную пустоту. Ваш отъезд
разъединил как-то и нас всех: почти не видимся друг с другом. Константина
Аполл"оновича· мало видно. Солик, Дудышкин и третий их товарищ - сидят вечно
дома, очень довольные своим сообществом. Пепиньерок иногда видишь только
сквозь решетку окон. Но зато вчера уж вдруг увидал - Бенедиктова и Настасью
Степановну (не вместе) на Невском просп"екте·, а Василья Петровича во
Франц"узском· театре, где я был с своими кузинами. Вот неожиданное утешение
мне явилось нынешним летом, когда все уехали, - это кузины, предобрые и
премилые девушки, и очень полюбили меня - ласкают как брата, так что мне
иногда совестно бывает за свое черствое, эгоистическое сердце. Вчера все они
перед театром семьей посетили меня. Но и те скоро уезжают.
Бенедиктов сделан директором, то есть членом Нового банка, и будет
получать семь тысяч рублей. Это обрадует всех знающих его. Место покойное
сиди да дремли. Прощайте, когда будете писать сюда к своим, не забудьте и
меня.