"Иван Гончаров. Письма (1842-1851) " - читать интересную книгу автора

менее внимания, нежели сколько бы хотелось. Между тем Вы бросили луч на
главное лицо этих кровавых драм - на тирана, которого превосходно назвали
малодушным, - только луч слишком слабый. А ведь по его мановению проливалась
кровь, рыкали львы. И полно - равнодушно ли смотрел он? Не думаю: точно так
же, как и весь римский народ. Будь они равнодушны Колизея бы не
существовало: тут были ощущения - но какие! Каких не дай Бог нам испытать с
Вами. Вы скажете, что разумели равнодушие к гибели христиан и преступников,
словом, - жертв. Нет! Они очень хорошо понимали, чему подвергали несчастных,
и приходили в Колизей искать сильных ощущений ужаса, сострадания и т. п., а
не просто из любопытства посмотреть жребий борьбы; тогда бы они ограничились
травлей зверей или, пожалуй, даже петухов между собой. Испанцы теперь могли
бы тоже травить своих быков собаками, а они пускают на них людей и,
поверьте, не равнодушно смотрят на гибель последних. Это, конечно, немножко
дико и грубовато; да что ж прикажете делать? Зато новейшие люди,
огуманизированные, и не занимаются этим, а в необработанной натуре человека
есть страстишка к подобным забавам. Стоит только вспомнить свое детство: с
каким, бывало, наслаждением раздавишь или даже эдак методически помучаешь
какое-нибудь насекомое!
Обработка этого стихотворения, как и всегда у Вас, - мастерская. Стих
прекрасный - особенно в картинах, жаль только, что тут Вы почти ими только и
ограничились и мало развили идею Колизея. Впрочем, и в исполнении есть
грешки - плеща и блеща с этим ударением, и особенно на конце, - нехорошо.
Сравнение волос с мехом мне показалось утрированным. Вы затрудняетесь в
употреблении слова помавать как глагола действительного, это бы ничего, да
сам глагол по себе - как-то некрасив. Не помню, кто-то его употребил из
наших классиков, и вышло нехорошо! Второе стихотворение зато прекрасно
вполне. Это невольное, безотчетное чувство наслаждения и природою, и руинами
уловлено верно. Всякий испытывает его, то есть порядочный человек, но не
всякому суждено так выразить, как у Вас. В 1-м стихотвор"ении· Вы поэт
живописующий, во 2-м - по преимуществу чувствующий и, наконец, в 3-м,
которое мне более прочих нравится, - поэт сатирический, мыслящий,
ополчившийся умом и желчию на уклонения современного общества от пути
здравого смысла и неиспорченного чувства. Тут Вы прекрасно свели мнения
нового, самонадеянного поколения о наших знаменитостях и больно уязвили
праздность, скуку и лень нашего века, в том числе и мою, прикрывающуюся
гордым плащом какой-то странной философии, как испанский нищий прикрывает
плащом жалкие лохмотья. Вот и все. Не сердитесь - и пишите, пишите до конца.
Прощайте. Весь Ваш
Иван Гончаров.
Бибикову дружеский привет!
Напрасно Вы думаете, что я влюблен: фи! нисколько! Валериан даже
нарочно водил меня в инстит"ут· развивать во мне чувства, а я там всем и
нагруби!

Н. А. и Е. П. МАЙКОВЫМ

22 июля 1843. Петербург
22 июля
Почтеннейший и любезнейший Николай Аполлонович и милостивая государыня
Евгения Петровна,