"Василий Михайлович Головнин. Записки Василия Михайловича Головнина в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах " - читать интересную книгу автора

Японцы судили по малому пространству своих владений и по крайне
ограниченным сношениям их с иностранцами, где всякое малейшее происшествие,
в котором замешаются чужеземцы, занимает все их государство, как весьма
важное и великое приключение, достойное быть во всей его подробности
передано позднейшему потомству, и потому воображали, что не только Россия,
но даже вся Европа должна знать о нападениях Хвостова.
Сомнением и странными своими вопросами они нас доводили иногда до того,
что мы им с досадою говорили: "Неужели вы можете воображать, чтобы такой
малозначащий клочок земли, какова Япония, которого и существование не всем
европейцам известно, мог обращать на себя внимание просвещенных народов до
такой степени, что каждый человек должен знать о всех подробностях, как на
некоторые ваши селения нападали самовольно два незначащие купеческие
суднишка? Довольно и того, что вам говорят и доказывают, что нападение было
своевольно, без воли русского императора".
Такими нашими замечаниями они отнюдь не обижались, а только смеялись.
Японцы одарены удивительным терпением. Каждый из своих вопросов повторяли
они по два и по три раза, стараясь всеми мерами, чтобы переводчики мысли их
нам, а ответы наши им переводили со всякою точностью.
Они продержали нас до самого вечера, позволив раза два выйти для
отдохновения и обеда.
На другой день, 29 августа, поутру опять пошли мы к градоначальнику.
Коль скоро введены мы были в залу и главный начальник вышел, то, сев на свое
место, вынул он из-за пазухи несколько бумаг, из которых одну отдал первому
по нем чиновнику Отахи-Коеки, а сей подле него сидевшему, от коего перешла
она в руки переводчика Кумаджеро, который, развернув ее, сказал нам, по
повелению начальника, чтоб мы ее прочитали, и с сими словами положил ее
перед нами.
Взглянув на бумагу, мы в ту же секунду увидели, что она была подписана
всеми нашими офицерами, оставшимися на шлюпе. Неожиданное явление тронуло
нас чрезвычайно. Мы тотчас представили себе прежнее свое состояние и
нынешнее и, воображая, что это последнее к нам письмо от наших друзей, с
которыми так долго вместе служили, а теперь, вероятно, уже никогда не
увидимся, мы не могли удержаться от слез, а особливо Мур. Он был так тронут,
что упал на колени и, приложив письмо к лицу, горько плакал. Письмо сие было
следующего содержания:
"Боже мой! Доставят ли вам сии строки, и живы ли вы? Сначала,
общим мнением всех оставшихся на шлюпе офицеров, утверждено
было принимать миролюбивые средства для вашего освобождения;
но в самую сию секунду ядро с крепости пролетело мимо ушей
наших на дальнее расстояние через шлюп, отчего я решился
произвести и наш огонь. Что делать? Какие предпринимать
средства? Малость наших ядер сделала мало впечатления на
город; глубина не позволяла подойти ближе к берегу;
малочисленность наша не позволяет высадить десант, и так,
извещая вас о сем, мы предприняли последнее средство:
поспешить в Охотск, а там, если умножат наши силы, то
возвратимся и не оставим здешних берегов, пока не освободим
вас или положим жизнь свою за вас, почтенный начальник, и за
вас, почтенные друзья. Если японцы позволят вам отвечать, то
предписывай, почтенный Василий Михайлович, как начальник: мы