"Сергей Николаевич Голубов. Когда крепости не сдаются (о Карбышеве) " - читать интересную книгу автора

кровью. День стоял на пороге, лучезарный и сияющий. Было около пяти часов.
Елочкин позвонил коменданту крепости.
Довольно долго никто не отзывался. В аппарате булькало, шелестело,
хлюпало. Елочкин ждал. Но вот, наконец, комендантская квартира ожила. Что-то
задвигалось, задышало возле трубки.
- Кто? - старчески шамкая, хрипя и спросонья откашливаясь, спросил
комендант, - а? Кто? Повторите!
- Рядовой телефонной роты, ваше превосходительство... Елочкин...
- Как? Елочкин? Кто вы такой?
- Рядовой теле... Осмеливаюсь беспокоить ваше превосходительство по
чрезвычайному делу...
Только теперь комендант уразумел, что с ним говорит солдат.
- Ты что же, любезный, взбесился?..
- Никак нет, ваше превосходительство. По долгу солдатской присяги...
Елочкин коротко доложил о своей находке: пакет... важные документы...
Сказать о документах точней и подробней он остерегся.
- Дур-рак! - шамкнул комендант зевая, - давно в армии?
- Два года, ваше превосходительство!
- Дважды дур-рак! Старый солдат и не знаешь порядка, понятия не имеешь
о том, как положено...
Комендант опять зевнул - еще и еще. Елочкин слышал, как поскрипывали
его скулы и губы тихо шептали какие-то слова. Он почти видел, как крестит
при этом комендант свой беззубый рот.
- Если каждый солдат будет звонить мне, старому человеку, по телефону в
пять часов утра, я к шести часам вытяну ноги.
Генерал в последний раз зевнул и добавил:
- Когда сдашь дежурство, явись к моему адъютанту поручику фон Дрейлингу
и вручи ему свой дурацкий пакет. Доложишь при том, что я приказал тебя
арестовать на неделю за глупость и незнание службы.
- Слушаю, ваше превосходительство!
- Повтори!
- Приказано арестовать за глупость...

* * *

Сдав дежурство, Елочкин побежал в комендантское управление. Но поручика
фон Дрейлинга там не было. Знакомый писарь Головленков сказал Елочкину, что
поручик на квартире у коменданта, и посоветовал, ввиду очевидной важности
дела, не ждать его здесь, а немедля идти прямо туда. Елочкин так и сделал.
Поручик фон Дрейлинг довольно скоро вышел в переднюю из внутренних комнат
генеральской квартиры, красиво звеня шпорами и ловко поигрывая аксельбантом.
Несмотря на ранний час, фон Дрейлинг был свеж, гладко выбрит и образцов по
всей форме.
- Ну-с? - спросил он тиховатым, неторопливым голосом, каким говорят в
церкви, - понимаешь ли ты, какое совершил преступление? Пфуй! Ты будешь за
него гнить под арестом. Понимаешь ли ты?
- Так точно, ваше высокоблагородие, - сказал Елочкин, начиная жалеть,
что еще вчера не разделался по-свойски с проклятым пакетом, - прикажете
вручить?
- Давай...