"Сергей Николаевич Голубов. Когда крепости не сдаются (о Карбышеве) " - читать интересную книгу автора

Однако недоразумение было так очевидно, что он чувствовал себя
обязанным рассказать во всех подробностях, растолковать со всей ясностью,
как случилось, что пакет оказался на тротуаре, а он, Елочкин, чуть на нем не
оступился и поднял... Ведь это же все вот здесь - на глазах... Но солдат не
успел и слова выговорить, как госпожа Оттилия Фарбенковская отскочила от
него с нечеловеческой, с собачьей прыткостью. Он все еще стоял на месте, а
она уже уходила в заросший густой зеленью узенький переулок. Он сделал шаг,
а она уже бесследно растаяли в далекой перспективе зеленого тоннеля. "Вот
это - номер!" - удрученно подумал Елочкин. Давно не случалось ему так
неприятно и тревожно удивляться, как сейчас. "Однако и баба смекает, как
ребенка качают..." И он начал оглядываться по сторонам, отыскивая глазами
городового на посту. Известно, что, когда постовые городовые не нужны, они
так и лезут на глаза. Но сейчас ни одного не было видно по всей длине
пустынной улицы, ни направо, ни налево. Тогда Елочкин, даже и не взглянув на
фото, сунул его в пакет, а пакет - в карман и со всех ног пустился в роту...
...В лагере было суматошно. Проходя через расположение пехотного полка,
Елочкин заметил, как офицеры гурьбой вышли из дежурного помещения, громко
говоря и возбужденно жестикулируя. Было еще светло, а в полковой канцелярии
уже горел огонь. Откуда-то доносился гулкий топот множества марширующих
солдатских ног, гремели слова команды, подвывала труба и чуть ли не по всему
лагерю, - так по крайней мере показалось Елочкину, - звонкой трескотней
раскатывалась неумолчная барабанная дробь. "Это в воскресный-то вечер", -
подумал Елочкин. Фельдфебель набросился на него с энергией привязного пса.
- Где шалаешься? Где пропадаешь, так-пере-так, я тебя спрашиваю,
так-рас-так... Беги на центральную поддежуривать! Живо! Марш!
- Господин фельдфебель, - начал было Елочкмн, - случай со мной вышел...
Вот-с... Дозвольте вручить!
- Я т-тебе вручу, каналья, - все неудержимее разлаивался фельдфебель, -
я тебе что приказал? На станцию, так-пере-так! Мобилизация, округ на военном
положении... На станции от работы спасу нет, дежурство управиться не в
силах, а ты... случай! Марш помогать! Живо!
Потрясенный Елочкин повернулся кругом.

* * *

Дежурить на центральную телефонную станцию назначали командами по трое.
Дежурство было круглосуточное; смена - через восемь часов. Жили я спали в
дежурной комнате и в обычное время нарядом этим не очень тяготились.
Телефонный коммутатор из ста пятидесяти номеров обслуживал весь гарнизон,
все части, все форты, пороховые погреба, склады, отдельные укрепленные
пункты и много генеральских и офицерских квартир. Однако большой загрузки
переговорами почти никогда не бывало. Иной раз дежурный по десять-пятнадцать
минут сидел перед коммутатором без дела, изучая на свободе просторную чистую
комнату с ярко навощенным красным полом и громоздким сундуком на двух замках
под печатью в углу. В этом окованном железом сундуке хранился секретный
архив - мобилизационные документы телефонной роты и планы кабельных проводок
к фортам. За сохранность архива дежурный отвечал, как часовой за пост. Кроме
сундука и коек со спящей сменой, в комнате решительно ничего не было. Так
проходило дежурство в обычное время и особенно тихо - по воскресеньям.
Но когда Елочкин прибежал на станцию, он увидел совсем другую картину.