"Глеб Голубев. Родная страна" - читать интересную книгу автора

глаза, показывал на дальний невысокий холм. Там виднелись силуэты каких-то
всадников.
- Ложись! - скомандовал Ефремов, и все трое упали в траву.
Было уже поздно, их заметили. Всадники, погоняя лошадей, ринулись по
склону холма к беглецам. Бежать бесполезно. Никуда не скроешься в открытой
степи да еще безоружный.
Вмиг налетели, соскочили с лошадей, навалились на беглецов. Начали
ломать руки. Это были киргизцы (Так называли в те времена всех жителей.
Средней Азии. В данном случае это были казахи), Ефремов встречал их уже
раньше, на пути к Донгузской заставе.
"Теперь пропал, - подумал сержант. - Даже языка ихнего не знаю. Угонят
в степь. Убежали на свою голову из огня да в полымя..."
Подъезжали все новые и новые всадники в больших войлочных шапках,
похожих на солдатские треуголки, смеялись над пленниками, что-то весело
шумели по-своему. А потом Филиппа Ефремова с товарищами посадили на лошадей,
связав им ноги для верности ремнями под брюхом лошади, и повезли на восток,
в чужую, враждебную степь.
Два месяца прожили пленники в улусе на берегу маленького соленого
озера. Здесь они нашли еще несколько земляков. Пользуясь мятежным временем,
казахи по приказу местного хана совершали набеги на военные посты и казачьи
станицы, угоняли людей в степь. Когда пленников набралось с десяток, хан
приказал собирать караван в Бухару.
Ефремов сразу смекнул, что это значит: их продадут в рабство. Надо
бежать, бежать во что бы то ни стало, пока еще не угнали далеко от родной
стороны.
Но хитрый хан разгадал его намерения. Как-то вечером он приказал
привести сержанта к своей юрте и, поглаживая реденькую бородку, кивнул на
старого калмыка, который подбрасывал кизяк в костер.
- Ты знаешь, почему он хромает?
Ефремов пожал плечами.
- Он не всегда был такой. Когда мои люди поймали его в степи, он был
молодой и сильный и бегал быстро, как заяц. Ему не понравилось у нас, и
глупец решил убежать. Но мои люди поймали его. А чтобы он больше не бегал,
ему разрезали кожу на пятках и натолкали туда, под кожу, мелко-мелко
нарезанный конский волос. С тех пор он хромает. Видишь, как он ходит вокруг
огня? Осторожно и тихо, ступая только на пальцы. Ты понял меня, урус?
Ефремов невольно передернул плечами. Только не это! Потеряешь
здоровье - уже не убежишь.
- Понял, аксакал, - угрюмо ответил сержант.
- Тогда иди работай...
Филипп Ефремов решил ждать. Делал все, что прикажут: пас верблюдов,
доил норовистых степных кобылиц, таскал воду для овец кожаным ведром из
глубокого колодца. Овец у хана было много, а ведро маленькое и дырявое, как
решето, - так намотаешься за день у колодца, что в глазах круги идут и
замертво падаешь на горячий песок.
Старательно изучал сержант казахский язык: без него пропадешь в степи.
И когда в начале осени пленных начали собирать в дальний путь, он уже вполне
мог сойти за переводчика.
Шагая рядом со Степаном Родионовым впереди колонны (третьего их
товарища, как хорошего кузеца, оставили в улусе), Филипп Ефремов старался