"Глеб Голубев. Родная страна" - читать интересную книгу автора

Очнулся он часа через два на телеге, которая, скрипя и подпрыгивая на
ухабах, катилась по степи в облаке пыли. Кругом ехали на конях и в повозках
вооруженные чем попало казаки. Молодые голоса где-то впереди колонны
затянули песню. Ее дружно подхватили. И песня эта была та же самая, что пели
вчера вечером солдаты Ефремова у своего костра...
Сержант с трудом поднял перевязанную голову и огляделся. Мало осталось
в живых от его гарнизона. Трое шагали за телегой, еще двое раненых лежали на
соседней повозке. Ехали по степи до вечера, пока не потух за холмами
багровый закат. Разбили лагерь на глинистом берегу пересохшей степной
речушки. Распрягли лошадей и пустили пастись, запалили большие костры из
сухого бурьяна, стали кашеварить. Филиппа Ефремова и еще двоих солдат
связали уздечками, чтобы не сбежали, и положили под одну из телег.
Ныла раненая голова, но еще сильнее болело сердце у молодого сержанта.
Ему было стыдно: попал в плен к мятежникам, как перепелка в силок. От этих
горьких мыслей Ефремов скрипнул зубами и заворочался. И вдруг почувствовал:
ослаб ремень, которым стянули ему за спиной руки.
Филипп Ефремов оглянулся по сторонам. У костров громко спорили,
хохотали. Никаких караулов небыло заметно. Видно, не выставили их мятежники,
военных предосторожностей не знающие...
Он повернул голову в другую сторону. Рядом молча лежал, закинув русую
голову и глядя в небо, молодой солдат, бывший графский конюх, Родионов
Степан.
- Присягу помнишь? - тихо спросил у него сержант.
Тот вздрогнул от неожиданности, повернулся к нему, неуверенно ответил:
- Помню...
- Слушай команду, - торопливо зашептал Ефремов. - Бежать надо. Я тебя
развяжу, только заслони меня, слышишь?
Солдат послушно повернулся к нему спиной, подставляя связанные руки и
приподнявшись на локте, чтобы заслонить сержанта. Ефремов, напрягая мышцы,
начал растягивать ремни. Они больно врезались в руки, но не поддавались.
Тогда он подполз к колесу телеги и стал тереть ремень о железный обод. Боль
в раненой руке стала нестерпимой. Он чуть снова не потерял сознания. Но вот
ремень, наконец, лопнул.
Ефремов был свободен. Теперь он лихорадочно начал распутывать руки
Родионова, пачкая его кровью, которая снова хлынула из обрубка пальца. Но
сержант боли уже не замечал.
Вдвоем с Родионовым они быстро освободили и третьего пленника. Никто
этого не заметил. И тогда они, стараясь не шуршать травой, задыхаясь и все
время оглядываясь назад, поползли в ночную темную степь...
Рассвет настиг их уже на берегу Донгуза. Тут они упали в траву и сразу
заснули. Проснулись только в полдень, когда солнце начало припекать.
Напились мутной воды, чтобы хоть немного заглушить голод.
- Что дальше будем делать? - спросил Степан Родионов. Второй солдат -
щуплый и рыжеватый мужик лет сорока - тоже смотрел выжидающе на командира.
Ефремов, прищурившись, глянул на солнце, прикинул направление. Потом
решительно сказал:
- Пошли в Оренбург. Отсюда напрямую верст пятнадцать будет.
Но ушли они недалеко. Шагавший последним немолодой солдат вдруг
по-бабьи испуганно вскрикнул. Ефремов и Родионов обернулись. Солдат, тараща